Проданное по сотому разу, небо над городом заболело и на глазах стало умирать.
Голубые вены просвечивали сквозь скопления сосудов – облаков.
Горизонт крыш едва прощупывался.
Он был нитевидным пульсом закатной артерии.
С некоторых пор, Лиза стала приучать себя к наблюдению и за явлениями связанными с солнцем.
Гудевший улей города, в отличие от настоящего, к вечеру, наоборот повышал свою активность.
Создавалось ощущение, что многие индивиды действительно спали днем, а свой вклад в поддержку окружающей среды осуществляли в темное время суток.
Нет, не улей…
Подумала она.
Скорее – гнездо...
Интересно, бывают ли – ночные осы?
Она ухмыльнулась своей разыгравшейся фантазии.
Огромный шершень, спящий днем в гробу завернувшись в плед как в кокон, просыпался с приходом сумерек, и выходил на улицы в поисках свежих ощущений.
Шершни садились в такси, и вливались в общий поток. Именно они стопорили движение по главным улицам, занимали места в клубах, проходя дресс-код, наводняли паркинги.
- Эй… Лизавета Сергеевна!
Из приоткрытой двери пожарного выхода появилась голова Олега.
Молодой парень с самоуверенной маской на лице, убежденный, что Лиза на него "запала" (так это теперь называлось).
Преуспевающий трейдер, из параллельного офиса, тратил все свои заработанные деньги на какую-то особую коллекцию грамзаписей.
Оставшиеся же - на бары и баб.
Banks, bars, babys!!!
По крайней мере, так ей рассказывала редактор одного из журналов, тираж которого выпускался под руководством Лизы.
- Лизк!
Рука Олега скользнула по ее талии, крепко ухватив леер крыши.
- Ну чего ты хочешь? Такси уже ждет – поехали!
- Ты и не представляешь, чего я хочу…
Она миловидно улыбнулась, нежно притянула парня за лацкан к себе, и спросила на ухо:
- Правда, что ты Аньку из Космополитен, на какую-то квартиру возил, а не к себе?
Маска упала, обнажив пунцовое молодое личико Олега.
- Я хочу посмотреть на Твои пластинки!
***
Верхом на металлическом стуле Сотрудник сидел напротив допрашиваемого. Его ледяные глаза смотрели сквозь объект.
Очередной объект, не мастер… не человек.
Да и существовали ли реликты теперь – когда города превратились в осиные гнезда, и ренегат, появлявшийся извне, уничтожался в любом случае.
- И так... - растягивая слова, и смотря поверх допрашиваемого, начал он.
- Вы утверждаете, что убили с особой жестокостью гражданку Пичкаеву, задушив её куском колючей проволоки, украденным вами с производства?
Убийца осклабился, состроил безумную гримасу, и пропел:
- Комсомольцы – добровольцы, нужно верить и жить беззаветно!..
Сотрудник, не обращая никакого внимания на действия подследственного, повернулся к зеркалу допросной, сделав знак выключить камеры.
Чиркнул спичку.
Закурил.
- Знаешь, почему я пользуюсь спичками?
Не знаешь?
Они живые!
Ничто не заменит ощущения частицы Прометея в руках.
Никакой пластик с бутаном, никакой металл заправленный дизелем.
Бладхаунд встал, и подошел вплотную к объекту.
Свободной рукой он сжал стальной хваткой обезволенную шею.
Спичка чиркнула, опалив ресницы допрашиваемого.
- У Рубенса... это художник такой... в семнадцатом веке жил. - Зашептал он прямо в ушную раковину. - Есть картина "Прометей прикованный". Подлинник в Художественном музее в Филадельфии.
Спичка потухла. Не отпуская подследственного, ловким движением он сработал одной рукой. Коробок взлетел вверх, и, падая точно задел по спичечной головке.
Пламя вспыхнуло возле самого носа удерживаемого.
- Великое полотно!
Когда Прометей принес огонь людям, боги наказали его за это, приковав к скале. И каждый день к нему прилетал орел, и клевал печень страдальца.
Что и увековечил великий художник Питер Пауль Рубенс.
Он дунул на спичку так, чтобы пламя на мгновение еще раз коснулось лица подследственного.
Затем отошел, достал откуда-то веревку и наручники.
Защелкнув руки арестанта под сиденьем, Сотрудник несколько раз плотно обмотал его жгутом.
- К чему я это всё? Да к тому…
Бладхаунд взял из угла кейс.
- К тому, что ты – не великий Рубенс, а посредственный маляр. И никому не интересно – как я вытащу из тебя признание.
Глаза убийцы расширились от изумления, внезапно до него дошло, что под сумасшедшего ему сегодня не сойти.
Допрашиваемого прошиб холодный пот.
- Печень – уникальный орган способный к регенерации…
Сотрудник открыл крышку и извлек из кейса стропную иглу.
- По легенде, боги даровали такую способность этому органу – неслучайно. Вместе с этим качеством – они сделали печень наиболее чувствительной к боли!
К ночи орел улетал, и до следующего восхода, рана Прометея затягивалась.
Но с утра хищник вновь появлялся!
Декламация сотрудника набирала обороты.
Вид инструмента включил в объекте вторую фазу инстинкта самосохранения. Адреналиновая дрожь заскрежетала ножками стула о кафель.
Сотрудник поморщился, но преодолев секундную слабость, ухмыльнулся в пол лица, и спросил:
- Знаешь, кем я был до этой работы?
Я был командиром десантного отряда по спецоперациям.
Наш отряд забрасывали в тыл к противнику, мы брали пленников, и получали у них информацию…
Всю информацию...
Где находится основная дислокация войск. Какова ее численность. Сколько братьев или сестер у такого-то рядового, сержанта, старшины... сколько раз в сутки мочится взвод поименно... как зовут маму двоюродного дяди сержанта.
Моим любимым инструментом был этот.
Блеск хрома резанул по глазам допрашиваемого.
Сотрудник подмигнул.
- Он для того, что бы продевать, а затем тянуть!
***
Лиза взяла арматурные ножницы.
Аккуратно, чтобы не повредить заранее жизненно важные органы, внедрила их концы через надрез к грудному отделу Олега и, надавила.
Пламени от свечей вполне хватало для точности операции.
Тело Олега пронизала рефлекторная судорога. Тетродоксин действовал идеально – жертва была полностью парализована, но при этом всё чувствовала.
Лиза включила наушники.
- Feed My Frankenstein! – Раздался голос дедушки хеви-метала, и тяжелый hammer-on надломил второе ребро жертвы.
Она извлекла оба ребра, внимательно наблюдая за тем, чтобы кости оставались держаться за основой позвоночник, удерживая костяные крылья.
- I'm a hungry man
But I don't want pizza – «Я голодный человек, но я не хочу, есть пиццу». – Сетовал старина Элис Купер, заглядывая через плечо Лизе.
- I'll blow down your house
And then I'm gonna eat ya – Подпевала она, надавив на шестое ребро…
Взяв в руки левое лёгкое, Лиза почувствовала, что оно еще теплое.
- Ты же не будешь против, если я как-нибудь зайду к тебе в гости? - Задала она вопрос, обращаясь к Олегу.
- Моему другу, очень нужна одна редкая пластинка!
**Тетродотоксин считается сильным небелковым ядом естественного происхождения, нейропаралитического (курареподобного) действия.
***Накормите моего Франкенштейна! Элис Купер
****Hammer-on — наиболее простой приём игры. Название происходит от английского слова hammer, то есть молоток. Гитарист извлекает звук ударяя по струне на любом ладу пальцами левой руки как молотком, перпендикулярно плоскости грифа.
*****Я взорву твой дом
А потом я съем тебя
Глава 11
http://www.stihi.ru/2012/05/19/123