Ранним утром топает на смену
Угрюмо женщина с наивною душой,
В полусонной голове мелькают сцены
Из затаённых снов мечты её большой.
Париж, Монмартр и Елисейские поля,
Аккордеона звуки, запах жареных каштанов,
До боли в те желанные, запретные края
Её уносят грёзы и предрассветные туманы.
Ажурный зонтик в изящных пальцах,
Шёлк кремового цвета плотно облегает стан,
На щеках играет молодость румянцем,
Кокетливая шляпка и воздушный бант.
Она прогуливается по улицам Парижа,
Восторженные взгляды вокруг птицами кружат,
Её же взгляд прикован к Монмартра крышам,
Знает точно, что там жила, живёт её душа.
Душа всё мечется меж своих рождений,
Всегда всё лучшее готова предоставить,
Но нет, ещё, увы, не был рождён тот гений,
Готовый плоть и разум от тоски избавить.
Стемнело, усталая бредёт домой одна
Со своего Монмартра – Горы Мучеников
Женщина, в ней полу-осени застыла тишина,
И каждый день она идёт путём заученным.
Ей так противны будни и серые одежды,
Скорей бы в ночь упасть, где распадутся рамки,
И нитевидный пульс остаточной надежды
Даст силы женщине с душою парижанки.
А сила – это жизнь, она так многогранна,
На ней есть родинки, бугры, есть просто шрамы,
Летать и разбиваться, ползти и натыкаться,
Остановиться – значит умереть.