И опять получилось!
Раз в десять лет - знаю заранее -
Это удаётся мне.
Я ходячее чудо,
Я свечусь, как те абажуры,
Тогда, в Германии -
(Помните о войне?).
Те - из человечьей шкуры.
Моя правая нога - пресс-папье,
А лицо - ещё ни одной черты -
Но еврейские тонкие простыни
Уже сняты (Вчерашние!).
Стяни-ка салфетку у меня с головы - ты, ты -
Мой закадычный враг.
Ну как? Страшно? -
Нос, дыры глаз, полный набор зубов!
Кислое дыхание?
Неважно: через день пропадёт!
Скоро, скоро
Плоть, съеденная ямой,
Опять отрастёт,
И я опять буду -
На тебе, вот -
Экранная баба с улыбкой из Голливуда!
Мне только тридцать.
И, как кошка, девять раз я умру.
Сегодня - смерть номер третий.
Рвутся миллионы нитей,
Как мерзко каждое десятилетие
Уничтожаться!
А толпа дерзко -
А толпа (хрустит на зубах арахис!)
Толкается - что ж, смотрите!
Как с меня пелёны - с ног до головы -
(Ну, каков стриптиз!?).
Научилась я обнажаться?
Господа! Дамы!
Вот мои руки,
Вот колени. А может -
Ничего нет,
Кроме костей да кожи?
Но я ведь та же самая!
Впервые это случилось в десять лет:
(Несчастный случай).
А во второй раз я, упрямая,
Совсем не хотела оживать,
Захлопнулась,
Как ракушка - ещё сильней!
И пришлось им звать меня, и звать,
И снимать с меня
Липкие жемчужины червей.
Умирать
Ведь тоже искусство.
Я это делаю блестяще. А?
Жутко, да,
Если по-настоящему?
Наверное, это призвание!
Банально!
Проще простого - покончить в камере,
Проще простого - всё как надо,
И потом - наиболее театрально! -
Вернуться среди бела дня
В то же место, в то же лицо, в тот же самый
Жадный крик.
Он визглив и жесток -
"Чудо, чудо!". До чего же дик!
Сбивает с ног.
Платите -
И глядите на шрамы,
Платите -
И слушайте стук сердца -
Ведь и верно, рвётся всерьёз!
Платите, да и дорого,
За слово, за касание,
За клок волос,
За каплю крови.
Так, так, herr доктор,
Так, herr враг:
Я - ваше сокровище, ваше созданье,
Золотой младенец,
Истаивающий в визге, не в слове.
Верчусь и горю.
Думаете, я
Ваших забот
Не оценила?
Опять таю -
Пепел, пепел - а где лицо?
Шевелите кочергой, - вот:
Ни плоти, ни костей.
Кусок мыла.
Обручальное кольцо.
И золотая
Пломба, herr Люцифер, herr Бог,
Осторожней, смотри же -
Снова встаю из пепла
И глотаю, как воздух, мужиков -
Я, отчаянная, я рыжая!
23 - 29 октября 1962
Перевёл В. Бетаки
Итак, я сделала это опять.
Раз в каждые десять
Лет я совершаю вроде
Ходячего чуда в своем роде:
Кожа моя ярка- нацистский абажур,
Правая нога
Служит пресс-папье,
Тонкое еврейское полотно
Без особых примет- лицо.
Стяни покрывало,
О враг мой. Готов?
Не пугаю ли-
Носом, ямами глаз, полным комплектом зубов?
Зловонье дыхания
Исчезнет в течение дня.
Скоро, скоро та кожа,
Которую съела могила,
Нарастет на меня.
Вот я и дома- Смотри!
улыбающаяся тридцатилетняя женщина.
Из моих девяти смертей, как у кошки,
Эта- Номер Три.
Как противно уничтожаться
Каждые десять лет.
что за миллионы волокон.
Грызущая арахис толпа
Напирает, наблюдая,
Как разворачиваются рука,
Ступня. Вот это да!
Большой стриптиз, дамы и господа.
Перед вами- руки
И колени,
И, хотя я и кожа да кости, тем не менее,
Я все та же.
Когда это случилось впервые,
Мне было десять. Это была чистая случайность.
Во второй раз я попыталась в живые
Не возвращаться,
Захлопнувшись, как раковина,
Удержаться в пещере могилы своей,
Но они звали и звали,
Снимая с меня клейкие жемчужины червей.
Умирать-
Это искусство, как и все остальное.
Я в нем преуспела.
Я знаю толк в этом адском деле.
Я делаю его со всем тщанием.
Назовите это призванием.
Это дело нетрудное в камере-одиночке.
Это дело нетрудное в заключении.
Театральность возвращения
Среди бела дня
В то же место, к тому же лицу, к грубости
Удивленного крика:
"Чудо!"-
Вот что убивает меня.
С вас плата
За разглядывание шрамов,
За выслушивание моего сердца-
Как оно завелось и идет.
И самая высокая плата, кроме
Того, за слово, или касание,
Или толику крови,
Или за локон, прилипший к одежде.
Итак, герр Доктор,
Герр Невежда,
Итак, Враг, я- ваш опус,
Ваша ценность,
Золотоносная бэби,
Расплавляющаяся в визг.
Кручусь и горю.
Не подумайте ни на миг,
Что я не сочувствую вашему горю.
Пепел. Пепел, что вы помешиваете-
Плоть, кости, и ничего боле,
Пока не сгорю до конца-
До обмылка, кольца,
Золотой пломбы.
Герр Бог,
Герр Люцифер,
Берегитесь оба.
Рыжеволоса, из пепла
Я подымаюсь грозно
И пожираю людей, как воздух.
Перевела Галина Иззьер
Я вновь это сделала.
Раз в каждые десять лет
Я так делаю —-
Нечто наподобие ходячего чуда, моя кожа
Светла, как нацистский абажур,
Моя правая ступня -
Это пресс-папье,
Мое лицо - невыразительное, тонкое
Еврейское полотно.
Стащи салфетку,
О мой враг.
Я так ужасна?—-
Нос, глазницы, полный набор зубов?
Несвежее дыхание
За день исчезнет.
Скоро, скоро плоть,
Съеденная могильной пещерой, будет
Хорошо сидеть на мне
А я - улыбающаяся женщина.
Мне всего лишь тридцать.
И, подобно кошке, я могу умирать девять раз.
Это - Третий.
Что за ерунда -
Уничтожать каждое десятилетие.
Что за миллион крупиц.
Хрустящая орешками толпа
Лезет без очереди, чтобы увидеть,
Как меня разворачивают с рук до ног -
Большое стрип-шоу.
Дамы, господа,
Вот мои руки,
Мои колени.
Быть может, я кожа да кости,
Но, тем не менее, я все та же женщина.
Когда это случилось впервые, мне было десять.
Это был несчастный случай.
Во второй раз я хотела
Не вернуться вовсе.
Я захлопнулась,
Будто морская раковина.
А им пришлось все звать и звать,
И вытаскивать из меня червей, будто липкие жемчужины.
Умирание -
Это искусство, как и все остальное,
И у меня получается на редкость хорошо.
У меня получается чертовски здорово.
У меня получается по-настоящему здорово.
Думаю, вы сказали бы, что это мое призвание.
Довольно легко получается в камере.
Довольно легко получается без движения.
Это театральное
Возвращение на сцену седь бела дня
Все то же место, все то же лицо, все тот же грубый
Изумленный крик:
Чудо!’
Это меня утомляет.
Нужно платить
За лицезрение моих шрамов, нужно платить
За слушание моего сердца —-
Оно действительно идет.
И нужно платить, платить большие деньги
За слово или прикосновение
Или за капельку крови
Или за локон, или за обрывок моих одежд.
Вот так, герр Доктор.
Так, герр Враг.
Я - ваше творение,
Я ваше драгоценное
Дитя чистого золота,
Что уменьшается до вскрика.
Я верчусь и полыхаю.
Не думайте, что я недооцениваю вашу великую заботу.
Пепел, пепел —
Вы его ворошите.
Плоть, кость, там ничего нет—-
Кусок мыла,
Обручальное кольцо,
Золотая пломба.
Герр Бог, герр Люцифер,
Берегитесь,
Берегитесь.
Из пепла восстаю я,
Рыжеволосая,
И поглощаю людей, как воздух.
Перевёл Дэмиэн Винсачи
___________________________
Lady Lazarus
I have done it again.
One year in every ten
I manage it-----
A sort of walking miracle, my skin
Bright as a Nazi lampshade,
My right foot
A paperweight,
My featureless, fine
Jew linen.
Peel off the napkin
O my enemy.
Do I terrify?-------
The nose, the eye pits, the full set of teeth?
The sour breath
Will vanish in a day.
Soon, soon the flesh
The grave cave ate will be
At home on me
And I a smiling woman.
I am only thirty.
And like the cat I have nine times to die.
This is Number Three.
What a trash
To annihilate each decade.
What a million filaments.
The Peanut-crunching crowd
Shoves in to see
Them unwrap me hand and foot ------
The big strip tease.
Gentleman , ladies
These are my hands
My knees.
I may be skin and bone,
Nevertheless, I am the same, identical woman.
The first time it happened I was ten.
It was an accident.
The second time I meant
To last it out and not come back at all.
I rocked shut
As a seashell.
They had to call and call
And pick the worms off me like sticky pearls.
Dying
Is an art, like everything else.
I do it exceptionally well.
I do it so it feels like hell.
I do it so it feels real.
I guess you could say I've a call.
It's easy enough to do it in a cell.
It's easy enough to do it and stay put.
It's the theatrical
Comeback in broad day
To the same place, the same face, the same brute
Amused shout:
'A miracle!'
That knocks me out.
There is a charge
For the eyeing my scars, there is a charge
For the hearing of my heart---
It really goes.
And there is a charge, a very large charge
For a word or a touch
Or a bit of blood
Or a piece of my hair on my clothes.
So, so, Herr Doktor.
So, Herr Enemy.
I am your opus,
I am your valuable,
The pure gold baby
That melts to a shriek.
I turn and burn.
Do not think I underestimate your great concern.
Ash, ash---
You poke and stir.
Flesh, bone, there is nothing there----
A cake of soap,
A wedding ring,
A gold filling.
Herr God, Herr Lucifer
Beware
Beware.
Out of the ash
I rise with my red hair
And I eat men like air.