"Ну, здравствуй, Тобик! Раз уж рядом сел,
Дай лапу - поздороваюсь с тобою", -
Пёс оживился, чуть повеселел -
Был рад мне всей собачею душою.
Подал мне лапу, нос мне облизнул,
И завилял хвостом своим довольно,
(Быть может, показалось - подмигнул),
Я улыбнулась Тобику невольно.
"Ну, расскажи, как тут один живёшь, -
Меня наверняка ведь понимаешь, -
Кого, сидишь и верно днями ждёшь,
Кто друг твой, и по ком ты так скучаешь?"
Пёс мне в глаза пронзительно смотрел,
Как будто мне ответить не решался -
Не смог сказать, но что ввиду имел,
По взгляду умному смогла я догадаться.
"Как я живу? Да в общем, хорошо.
Не жалуюсь, хоть жизнь моя собачья.
Зимой бывает очень тяжело,
Тоскливо, грустно, ну а как иначе?
Но всё проходит, и опять тепло,
Как только приезжают сюда люди,
Мне с ними несказанно повезло,
Добрее их - нет и уже не будет.
Дворняга я, но всё ж не одинок,
Нет конуры, но жизнь моя на воле.
Мне ведомо, как этот мир жесток,
Но я привык к своей собачьей доле"...
Пёс молча обо всём мне рассказал,
Не языком - собачьими глазами.
Я знаю точно - он мне не соврал,
Не лгут собаки, не бросаются словами.
"Ах, Тобик, ты собачая душа,
Умеешь благодарным быть ты жизни,
Хоть за душой твоей нет ни шиша,
Ты смотришь на неё без укоризны.
Скажи мне, в чём же, псина, твой секрет?
И почему же человек совсем другой?"
Вдруг Тобик гавкнул, словно дал ответ:
"Всё просто, люди, - ваш удел такой!"