Как это ни странно, я помню все свои прошлые жизни. На уровне подсознания. Включая текущую, их всего шестнадцать. Я рождался в разное время, на далёких друг от друга континентах.
Самое интересное, что всегда рождался евреем. Это обязательное условие моего земного существования. И моя гордость!
Сегодня я думал о своей одиннадцатой жизни. Она случилась более трёхсот лет назад в небольшом среднеевропейском городке на берегу красивой реки, протекающей по Германии и Польше.
В ту пору своего очередного появления на свет я был сыном богатого купца и ростовщика.
Отец был суровым человеком. Он видел меня наследником своих дел и богатств. Но меня такая жизненная дорога не вдохновляла. Сердце разрывали мелодии скрипки. Я мечтал о Высоком.
Скрепя сердце отец согласился на мою учёбу в университете. Как еврей, я обязан был учиться только блестяще. Это условие я выполнил не напрягаясь. И вскоре стал бакалавром таких наук как риторика и элоквенция. Объяснить популярно, к какой области знаний относились эти науки, я сейчас не могу. Но поверьте – они существовали.
Так же, как существовали предпосылки того, чтобы я сделаю блестящую карьеру.
Но тут я увидел Ривку – прекрасную еврейскую женщину. Она была ослепительна, обворожительна, ни на кого не похожа. Я влюбился без памяти. И это стало началом конца.
Вся беда в том, что, вопреки еврейским законам, Ривка была женой богатого грека. Муж ревниво оберегал её от чужих глаз.
Я попытался завязать с ним знакомство. Не получилось. Доступа к Ривке не было никакого. Я потерял покой, забросил науки, молодую многообещающую, замечательно обустроенную жизнь. Тенью бродил я вокруг дома своей желанной.
Однажды, потеряв всякую осторожность, я перемахнул через забор. Собаки подняли лай. Сбежались слуги.
Появился и хозяин дома. С ружьём.
Он узнал меня, и я понял, что пощады не будет. Потом раздался выстрел. Падая,я успел выхватить из кружащихся лиц и предметов бледное испуганное лицо в окне. Ривка проводила меня в небытие отчаянным взглядом. Так завершилась моя одиннадцатая жизнь.
Все последующие оказались не менее трагичными. Конечно же, из-за женщин, В тринадцатой жизни была Лея, в четырнадцатой – Бэлла, потом – Сусанна.
И вот - моя шестнадцатая жизнь. Самая долгая, самая жестокая, самая суетная, самая нелогичная. Она пошла не так, как все остальные, ещё в моём нежном возрасте. Фашисты убили мою будущую любовь. Они сожгли её в газовой камере. Я вырос одиноким печальным поэтом, сочиняющим стихи о маленькой Эстер, которая могла бы стать звездой моей жизни. Но судьба распорядилась иначе. Я плачу. Слёзы текут по моей седой бороде.
О, Элохим! Всемогущий. Справедливый. Пощади нас!
Р.Маргулис