***
Пел соловушка на берёзоньке
Поутру на заре малиновой.
Всё про то, про тоску незваную,
Да про то, как все дни и ноченьки
Белой вербою распушенною,
Как твоею улыбкой ясною,
Тихой заводью рек журчащею,
Листопадами унесенными,
Вековыми стволами красными,
Елей лапами наклоненными,
Золотистой весенней пашенкой
Со цветочком любви невенчанным,
Куполами церквей заброшенных,
Да и стен их давно порушенных,
Рыжей глины комком растоптанным,
Мать-и-мачехой на проталинке,
Все иду я к тебе желанненькой,
Ненаглядному солнцу ясному,
Оберегами окруженному,
Со звездою во лбу, да с месяцем
Под тугою, русою косынькой,
В сарафане расшитом, басковом,
Деревами со мхом задумчивым,
Да ветвями их опечальными,
Вечерочком на сон клонящимся,
Да дорожкою долгой позднею,
Суховеем травы окошенной,
Да кудрями калин духмяновых,
Белым лебедем с неба посланным,
Да голубкою сизокрылою,
Серой уточкой неприметною,
Да черемухой одинёшенькой,
В чистом поле под рожью спелою,
По равнинным краям засеянным,
Черноспинным лощеным хариусом,
Да плотвичкою красноперою,
Светлым волосом в речке купаным,
Во дубовой бадье отпаренным,
Голосами росы напевными,
За мечтою, на вид поставленной.
Диким яблочком желтобоконьким,
Терпким соком лесного мятного,
Ледуники литыми гроздьями,
Да росточками еле смелыми,
Синей вязью озер расплесканных,
Да с любимою песней вольною,
Молоком по лугам расстеленным,
Да зарею на них сошедшею…
Все бегут, все текут ранимые
Ожиданья минуты длинные,
Все красоты судьбою данные,
Раны рваные, письма глупые.
Закругляйся, пора родименький
Со святыми да восвоясеньки.
Говорила мне раньше бабушка:
"Ножки в дорожку, Николай Чудотворец".