Ночная билингвическая точность —
в ней звук упрям и неисповедим.
Я — слабый поэтический подстрочник,
но ты переводи, переводи.
Сноси в строку ответственную тяжесть
синонимов, коверкающих смысл,
пусть всё преобразится, или даже
на первый план иная выйдет мысль.
Открестятся от соучастья в краже
пробелы и печатные шрифты.
Что автор говорил — уже неважно,
важнее — чем его заменишь ты.
Возьми любое из четверостиший,
и вскрой ему метафорой живот
отточенным движением мальчишки,
коньками разрубающего лёд.
Пусть будет кровь — вода из грязной лужи,
но не коснётся выведенных слов.
Для перевода слух особый нужен,
и внутренний — из главных голосов.
...так текст, рождённый в новом алфавите,
одетый в кириллическую вязь,
становится открытьем из открытий,
до времени невидимым для нас.