За терпкой яркостью попрятались
в вертепах
воспоминанья в тоне
траурного крепа,
как отголоски
тех, кого давно простил,
кого любил,
кем до сих пор еще любим.
Узор колодцев рван,
где утонул,
где упустил спасенье
ранящее рун,
где промолчал, одним мгновеньем
глуп и нем,
где мог...но испугавшись,
не посмел.
Теперь же - доброты глухая
вата,
и образ, чья беспомощность
распята...
Вернуться...Только снова
в старый сон,
где черно-белым:
лишь она и только он.