Старик не закидывал невод, и рыбки никакой не вылавливал.
В кармане у скрипача – перчатки средневекового палача.
Герои великой войны умирают от голода, одни и бесславные.
Подлинная прочность дома оказалась независима от наличия кирпича.
Во дворе моём дети бросают в птиц камни, окурки, матерятся, метко плюют сквозь зубы.
Мы такие же, только старше. Но тоже придурки. Костоправы любви. Бессонные недолюбы.
Во дворе моём птицы поют о весне и лете. И за то, и за это – получают камнем по голове.
Я сижу и курю, ссутулившись, на парапете. Мне нет дела до лета. Мне помирать по весне.
Мне вставать и жить. Мне работать, мне заключать контракт. Выйти замуж успеть, покуда не стукнет тридцать.
Я ловец во ржи. Я пляшу от души, выжидая антракт. Я умею в такт. Мне сам чёрт не брат. Я умею терпеть. Я та ещё единица
Боевая. Сама по себе. Без кольца на пальце, отцовского завещания.
Я способна прыгнуть под колеса любого трамвая, утопиться в Неве, запутаться насмерть в длинном свадебном платье. Я боец, я могу пережить любое прощание.
И во мне достаточно потенциала, чтобы все фонари в этом городе загорались по зову моего сердца.
У меня есть связка с ключами от каждой дверцы. Я – пантеон богов Древней Греции. Я кинестетик и полиглот.
Но меня ничто…..
Совершенно ничто не ****.
И поэтому я - победоносный взвод
Который лежит на поляне, залитой Солнцем.
Который уже не плачет. И не смеётся.
Ждет, пока смерть с обеда вернется.
Просто лежит и ждёт.
А смерть жрёт и жрёт.
Жрёт и жрёт.