Бабулька скатилась по лестнице.
Та-ра-рах! Затряслись старые кости.
Я нахожусь с бабулькой
В одной
Плоскости.
Эй, бабуля! Хорош лежать скрюченно
У меня под закрытой дверью.
Я устала, пришла домой
В это холодное
Воскресенье.
Что говорите? Это сынок ваш
Пустил вас в свободное падение?
Как мило!
Но это
Не вызывает
Удивления.
Где были вы, милая, когда он
Впервые пришел домой накаченный
Когда пахнуло на вас
Водкой
Недоброкачественной?
Что, извините? Не виноваты?
Ну да, конечно, куда вам до этого
Это ж не вы воспитывали
Подонка
Отпетого.
Вы же любили мальчонку-лапочку,
Все разрешали, что ни попадя.
А теперь он бросается тапочками
Когда нет под рукой
Противня.
А ваша палка деревянная
С ручкою черной, легкой, гладкой
Чаще теперь мелькает
По вашей
Лопатке.
Что ж вы хотели, родимая?
Что бы он – ничему не наученный! –
Носил вас на ручках и цветы дарил
Вместе с часами
Наручными?
Чтобы смотрел ласково,
Чтобы внучатки цеплялись нежно,
Чтобы летом было солнечно,
А зимой –
Снежно?
Да где вам, милая, где же там?
Орет он сверху, надрываясь,
Чтобы поднялась «конина **аная»
И за перила не цеплялась.
А вы, бабуля, лежите,
Горько плачете и кривляетесь:
Что же вам делать, несчастной?
За что вы так
Тяжко маетесь?
Вы знаете, бабуля, я бы помогла,
Протянула руку помощи всесильную…
Вот только телефон звонит.
Ну что ж. Пора.
Мне жаль Россию.