Я чай сегодня пил в одиночестве.
Глупое, наверное, действие.
Но вспоминалось мне, детство, отрочество,
И деда моего медалей созвездие.
Он никогда о войне не рассказывал,
Жил и верил, был вневременным.
И когда я смерть Брежнева громогласно озвучивал
То ругал он меня без стеснения.
Табак я курю американский всё,
Песни…, хоть они остались русские.
А в телевизоре глупые,
Странные люди. Тусклые.
Фашистские знаки. Лозунги.
Опять красный октябрь на паперти.
А я помню, как дед молился осенью
У иконы Божьей Матери.
Не войной, ни чем, не отравленный,
Он кино сегодняшнего не видывал.
Он ушёл, спасибо Божьей Матери,
Что ушёл страной не обиженный.
Я чай пью совсем в одиночестве.
Я думать устал – изнашиваюсь.
Ах, дед, почему ты верил , что общество
Будет лучше, чем Заповедь?
PS:
В тишине дома твоего, дедушка.
Мне всегда пишется, поётся, складывается…
Наш курский соловей, заведомо,
Знает чему надо радоваться.
У могилы твоей склонившийся,
Попрошу у тебя прощения,
Ты победил не спившийся,
Спился я от отвращения.