Где память живым отголоском
рождала негромкие строки,
я шел в пиджачишке неброском,
в ботинках, не помнящих срока.
И думал о родине с болью.
Взирал на заросшие нивы,
на ветхие крыши по взгорью,
на заросли жгучей крапивы.
На все ликованье крушины,
которое в зелень не скроешь!
А в сердце иные картины
рождались, кричали: "А помнишь..?"
Повымерла, сникла округа.
А было как, помнится, шумно!
Как вечером праздничным, лунным
бежали гурьбой мы по лугу.
Звенели дворы голосами,
и места в реке не хватало...
О, родина! Что стало с нами? –
Неужто нам горя все мало!?
Куда понесло так торопко
(на тройке вскрылённой не раз уж!)
нас: с нашим умом и сноровкой,
с душою открытою настежь?
Какие красоты и дали
смутили... околдовали...?
2000г