Ещё мы полны оптимизма,
Ещё вечерами, в тоске,
Ты пишешь прекрасные письма
С картинкой на каждом листке.
Ещё, перекрыв расстоянья,
К исходу десятого дня
Твои дорогие посланья
Исправно находят меня.
И я в те скупые моменты,
Когда не держу автомат,
Спешу, разрывая конверты,
Знакомый вдохнуть аромат.
И каждый листок вынимая,
Берусь вдохновенно читать.
И ночи не сплю, вспоминая…
Откуда ж мне, глупому, знать,
Что юность полна бутафорий,
Едва различимых на глаз,
И сотни подобных историй
Уже приключились до нас.
Каких бы ни пели мы арий
Про чувства до самых седин,
Но вот, к сожаленью, сценарий
У этих историй один:
Промчится каких-то полгода,
И будет людская хула
Склонять тебя к мысли, что мода
На верность себя изжила.
И вскоре, поддавшись влиянью
Настырных друзей и подруг,
Ты лёгкой, стремительной ланью
Ворвёшься в порочный их круг.
Закружишься как в карусели,
Увязнешь в чужом шапито,
И будешь уже еле-еле
Выкраивать время на то,
Чтоб несколько ласковых строчек
Солдату черкнуть своему...
И этих твоих заморочек
Я смысл едва ли пойму.
Закончится месяц девятый
Как ноги сковала кирза,
И искренний мой соглядатай
На всё мне откроет глаза.
Измену того, кто был дорог,
Я буду не в силах снести,
И, после коротких разборок,
Ты сухо напишешь: «Прости...»
Какие б раздумья не висли,
Но всё же придётся, кажись,
Привыкнуть со временем к мысли,
Что наши пути разошлись.
Темп жизненный станет привычным,
А то, что зовётся судьбой,
Начнёт отмеряться по зычным
Командам «Подъём» и «Отбой».
Однако, как не был бы долог
Привал на чужом берегу,
Путём всевозможных уловок
Я письма твои сберегу.
Когда же ветвистые кроны
Уронят цветастый окрас,
Суровый министр обороны
Подпишет заветный приказ.
И я возвращусь возмужавший,
Светя синевою погон,
В когда-то меня провожавший
Единственный город и дом.
И спрыгнув с вагонной подножки
На миг припаду я к земле...
А вечером вилки и ложки
Разложат на длинном столе,
Пространство вместительной залы
Наполнит людской благовест,
Со звоном сойдутся бокалы
За мой долгожданный приезд.
А дальше — бренчанье гитары,
Расспросы нетрезвой родни
По поводу выбора пары,
И в целом — созданья семьи.
Я буду речам этим спьяну
Внимать с безучастным лицом...
Но вскоре действительно стану
И мужем, и даже отцом.
И вечности время навстречу
Помчится быстрей скакуна,
И я в суете не замечу
Как тронет виски седина.
Не знаю в Москве иль в Торонто
Осяду на старости лет,
Но как-то во время ремонта
Наткнусь я на пыльный пакет,
В котором найду не заначку,
Не ворох крючков или спиц
А целую – целую! — пачку
Твоих рукописных страниц.
Узнаю знакомые строчки,
Припомню написанный стих
И, вытащив эти листочки,
Начну перечитывать их…
Вернусь в те далёкие годы,
Прочувствую каждый свой шаг...
И отпрыск кошачьей породы
Примчится на шелест бумаг.
Усядется рядышком на пол,
Округлив тупые зрачки,
И будет пушистою лапой
Пытаться похитить клочки.
И после удачной попытки
Займётся бесцельной вознёй...
А я, вороша то открытки,
То письма, уйду с головой
В былые свои ощущенья,
К примеру, в тот жаркий июль,
Где был преисполнен смущенья
Наш первый с тобой поцелуй.
Я вспомню, как страстно влюбился,
Как вёл себя глупо порой...
И кот (что ещё не родился)
Уснёт, утомлённый игрой...
(1990)