Пересекаю мостовую.
В задумчивости, с опущенной головой: слишком много всего навалилось на мою седую голову за последнее время…
Ничего и никого не вижу.
Взгляд мой направлен вовнутрь, то есть к повседневным, и не только, проблемам .
Свист тормозов. Передо мной останавливается автомобиль.
- Ты чего, женщина? Под старость меня в тюрьму загнать хочешь? Не девочка ведь, смотри по сторонам, потом переходи улицу!
Поднимаю глаза и хочу резко ответить.
- Слава ГИБДД! Пешеход везде прав!
Как, вдруг, вижу знакомый жест: неестественное движение подбородка в одну, правую сторону…
Так, ведь это - Эдик!
Наш Эдик. Мой одноклассник. Вернее – наш второгодник, двоечник, но божественно талантливый, Эдик!
Из-за его этого непонятного жеста, который напоминал мне движение изгнания комара с правой щеки, над Эдиком все смеялись…
Вдобавок, он плохо учился, был нелюдим, некрасив и беден.
Поэтому с ним почти никто не общался в классе, и о нем быстро забыли после школы.
Все, но не я…
Я всегда о нем спрашивала, если встречала кого-нибудь из класса.
И, никогда никто о нем ничего не знал.
Как будто не было такого человека вовсе.
Между тем, Эдик был моей первой любовью.
Я не знаю до сих пор, что есть любовь для девочки тринадцати лет. (Да и вообще – не знаю !).
О любви написано много. Но до сих пор нет той формулировки, с которой я бы согласилась.
Так и не узнав, что есть любовь, состарилась…
Я улыбаюсь сама себе.
- Она еще улыбается! – это Эдик вернул меня в реальность.
Я полюбила Эдика из жалости. Я с детства люблю тех, кто чем-то или кем-то обижен.
Да так люблю, что потом помню всю жизнь, страдаю, тоскую…
Он не догадывался о моей любви.
Да, и представить себе не мог, что отличница, активистка, красавица может в него влюбиться.
Я же не признавалась в этом ему, сознавая, что он мое признание примет за издевательство над ним…
- Женщина, милая, уйди с дороги! Что тебе от меня надо? Дай пройти! – взмолился мой Эдик.
Он меня не узнал.
Я бы его тоже не узнала, если бы не жест…
Только откуда он взялся здесь, в «моем» городе, за десятки тысяч километров от «нашей» деревни?
Боже, о чем это я?
А как я оказалась здесь? Как-то ведь, оказалась!
Прошло сорок лет, как мы не виделись!
- Эдик! Это я!
Эдик удивленно заморгал!
К сожалению, я не обладала специфическим жестом, чтобы он меня узнал!
А, по другому…
Как бы он меня узнал?
Вместо талии –тростинки - три складки.
Вместо глаз-огоньков - горсть серого пепла.
Вместо огненно-рыжей копны – седые «сосульки».
А походка, походка…
В юности из-за походки меня называли «летящей девочкой».
А сейчас «ковыляющая бабушка».
Эдик продолжал высматривать меня, и честно пытался найти в моей внешности хоть одну знакомую черту.
По его глазам я поняла, что не находит этой черты.
Я не расстроилась, потому что знала, что со мною сделало время…
Просто, не нашла ничего лучшее, чем признаться ему в своей, сорокалетней давности, любви:
- Эдик, я тебя люблю!
- Эдик, сядь в машину! Не видишь, женщина «того». Оставь её в покое! Объезжай её, и поехали! – услышала я женский голос из машины.
Эдик замешкался. Открыл дверцу. Присел на сиденье. Посмотрел на меня с недоумением и сказал.
- Откуда она знает мое имя?
- Да совпадение! Давай, давай, поехали! Связываешься со всякими!
Они уехали…
Я пришла домой. Открыла старый альбом. Нашла фотографии нашего класса. Долго смотрела.
Среди фотографий нашла ТО, что хранила столько лет: мой портрет, нарисованный Эдиком разноцветными ручками, что подарил мне он в шестом классе с надписью: тебе - от меня…
Он был божественно талантлив!
На портрете я была ясноглазой тростиночкой…