НИКИ КОМЕДВЕНСКА
Перевод Ольга Борисова
Где была этой ночью – не знаю.
Где уснула – не знаю сама.
Мне приснилось, брожу я по раю.
Был тот сон странноватым весьма.
Горний мир разноцветным казался,
Как расшитый девичий платок.
Город чудный пред мной оказался –
В самом центре – за трапезой Бог.
Рядом с ним было много народа,
Поднимали бокалы они.
Те лишь призваны были под своды,
Кто провел свои праведно дни.
Не сводя с них голодного взгляда,
Я просила: «Пустите меня,
В те ворота Господнего града,
Чтоб вкусить с Божьих рук мне сполна».
Но меня за тот стол не позвали,
И никто не сказал мне: « Садись».
Рядом с тощей собакой, устало,
Опустилась, шепнув ей: « Подвиньсь».
А собака, как низшая рая,
Скорбь в глазах увидала моих.
Лишь она мне одна, сострадая,
Кость дала из запасов своих.
А когда ночь прохладой дышала,
Зябли руки мои и спина,
То, свернувшись клубком, согревала
Своим телом горячим меня.
А проснулась, но где я – не знаю,
Идиотским расстроена сном.
На коленях я вдруг замечаю:
Пес бездомный свернулся клубком…
Сън
Тази нощ ме завари навън
и къде съм заспала - не зная,
но сънувах най-странния сън -
бях на гости при Господ във рая.
Шаренееше горният свят,
като кърпа моминска извезан,
а в средата на чудния град
се разливаше дълга трапеза.
Наредени мъже и жени
тежко вдигаха пълните кани.
Всички праведни в земните дни,
дето Господ на пир е поканил.
А направо умирах от глад
и се молех и мене да пуснат
на трапезата в божия град
хапка само от Господ да вкуся.
Боже! Никой не каза:"Седни,
тоя свят на добро е научен."
И се свих премаляла встрани
до едно недохранено куче.
Старо псе като райски клошар
и с език от помията локал,
но с очите на верен другар
само то даде своя си кокал.
А когато луната изгря
и студът по гърба ми зачопли,
милостиво до мене се свря
и през цялата вечер ме топли.
Беше най-идиотският сън,
дето само на мен ще се случи,
но денят ме посрещна навън.
А във скута ми - улично куче...