"Рыба Святого Петра"... (продолжение-2)
Вступая в любую игру -
О проигрыше возможном
Не забывай - горька неудача. *
Завтра мы с художником отбываем на море... озеро...
К волшебной воде...
Сон мой что-то тревожит. Снится саламандра...
Чьи-то руки, тянущиеся к яркому огню в надежде схватить бесстрашную
ледяную красавицу, выживающую в самом центре костра...
Дым застилает глаза... Слезы выступают унося сон...
На руке браслет - подарок художника.
Что напоминает он мне? Что... где я видела нечто подобное?
Вспоминаю с трудом. Семейная реликвия, забытая мною благополучно.
Кольцо из тусклого серебра с... Боже мой, ну конечно же!
Маленькая саламандра... гранатовая...
Как я забыла... Как не вспомнила еще вчера?
Вещица отошла жене дяди и должна была перейти в мои руки, как... неч-
то обручальное...
Хм... Серьезный расклад... Если учесть, что...
Вряд ли художник уступит кому-либо привилегию - выбрать и заплатить
из собственного кармана...
Но, какая сказочная удача - найти в далекой стране вещь, словно вы-
порхнувшую из одних и тех же рук.
Сделанную тем же мастером, что и кольцо.
Но кто может поручиться, что дело обстоит не так?
Каких только чудес свет не видывал.
Я вспоминаю глиняных "дам" и переношусь к картинам Поля Дельво - не
похожая ли ситуация?
Словно два человека замыслили одно и то же, но выполнили - кто как
сумел...
Но настроение-то! Послевкусие от просмотра!
Легкий стук в дверь...
Через полчаса я спускаюсь в ресторан отеля. Художник уже выбрал все,
что я предпочитаю.
Собственно, я бы не отказалась от кусочка, скажем, курицы, но...
Утренняя трапеза в Израиле мяся не предусматривает.
Творог, яйца, мед - я сыта и наслаждаюсь отменным кофе.
Дюпоновские чемоданы собраны и уложены в машину - мы отправляемся в
Галилею своим ходом.
Я выбрала для поездки полотняный костюм. Простой и удобный.
Неброский, нежаркий и так сочетающийся с подарком художника - сере-
бряным браслетом.
Собственно, с ним теперь будет сочетаться все. И это не обсуждается!
Спутник мой доволен. Это видно глазом невооруженным. Доволен и улыб-
чив.
Вообще, что-то произошло с ним... после моего падения и водворения в
клинике.
Что-то изменилось.
Изменилось ли что-то во мне самой?
Не думаю. Я слишком хорошо знаю - чего Не хочу!
А о том, чего хочу, распространяться не привыкла.
Но...
Мысли мыслями, а дорога укладывается под колеса шелковой лентой...
Сирийско-африканский разлом... Галилейское море... с впадающим в не-
го Иорданом...
В Израиле - источник трети всей пресной воды!
Море или озеро Кинерет с обилием рыбы и... в числе прочих - той са-
мой - тилапии - Рыбы святого Петра...
У меня почему-то сжалось сердце. Тревога подкралась вдруг и... оста-
лась...
Надолго? Кто знает...
Как красиво. И как хочется объять необъятное - увидеть и ощутить во-
ду горячих источников на коже, почувствовать их целебные свойства,
упомянутые еще древними египтянами...
Поклониться могилам праведников... Посетить Музей лодки... И полюбо-
ваться чудом из чудес - поющим фонтаном Кинерета.
Мы приехали на фешенебельный курорт... И желания мои понятны.
Если бы так не болело сердце...
И почему... почему пред мысленным взором мелькает картина "Ожидание"?
Да-да, та самая, что всплыла при осмотре глиняных див Леи Маджаро-
Минц.
Знак?
Мы продвигаемся вдоль побережья к Капернауму - именно там осел друг
дядюшки - Семён...
Семён владелец небольшого отеля и, соответственно, ресторана - рыбно-
го...
Так вот где суждено нам отведать заветной рыбы!
Друг дядюшки встречает дорогих гостей.
Нам отводят номера, соединяющиеся внутренней дверью. Она, разумеет-
ся, заперта, но кто мешает попросить ключ?
Или, ключ... уже вложен в те руки, для коих предназначен?
Это мои фантазии. От усталости и обилия впечатлений.
Я боюсь... "забыть", что еще не совсем здорова, и перенапрягаться
мне, ой как вредно.
Мне, естественно, хочется все увидеть. Везде побывать, но понимаю -
сбыться этому не суждено: следует подчиняться правилам и графику, ко-
торый художник озаботился вызнать у лечащего врача.
Покой. Поменьше движений. Ну и все, в том же духе...
Возблагодарим Эдварда Робинсона, возродившего покинутый людьми Капер-
наум после страшного землетрясения.
Отдохнув, мы с художником направляемся к руинам Синагоги...
Старинное... внушающее священный трепет место!
Вот они... И... вот она - Звезда Давида и семь растений, коими сла-
вится здешняя земля - пшеница, ячмень, инжир, виноград, финиковые
пальмы, гранаты и маслины...
Мы стоим тесно прижавшись друг к другу...
Художник молчит... Молчу и я...
Хотела ли я услышать нечто именно здесь?
Возможно, но... Всему свое время...
Близится вечер и мы возвращаемся в отель.
Я выскальзываю из номера и спускаюсь в комнаты хозяина. Мне нужно пе-
редать ему пакет от дяди.
Конфиденциально!
Ухожу, оставляя мужчину с пакетом - пусть погрузится на время малое
в воспоминания.
Дни и вечера его загружены, так пусть - отдохнет, имея причину...
Что-то "толкает" меня, подбивает на некое озорство - я извлекаю из
недр чемодана платье, то самое, сработанное мастером ко дню моего во-
дворения в доме... после падения...
Платье-мечта... Платье-чудо... Платье-радость...
Художник тихо стучит в дверь и... видит меня... такую...
Нарядная и возбужденная сверх меры, я оказываюсь в его объятьях.
Платье... браслет с Огненной Саламандрой - моим талисманом... его по-
дарком...
Как прекрасно начало вечера, который... возможно... возможно подарит
еще более... чем...
Мы спускаемся в ресторан, и Семён, сияющий всеми складочками красиво-
го лица, Семён, подводит нас к маленькому бассейну, предлагая вы-
брать рыбку, которую он сам приготовит для нас...
Художник выбирает... тилапию...
Действо на этом не заканчивается - Семён просит художника... открыть
рот рыбы...
Не скрывая недоумения, тот повинуется и... извлекает из рыбьего
рта... серебряное кольцо... с гранатовой саламандрой, словно пытаю-
щейся увернуться от потревоживших ее пальцев...
Семён всплескивает руками. Я оторопело смотрю на происходящее...
понимая... прозревая...
Дааа... Старые друзья...
Семён вынимает кольцо из пальцев художника и опускает в круглую ем-
кость с чем-то ароматическим. Ополоснув, протирает мягкой салфеткой.
Затем предлагает художнику проделать ту же процедуру с испачканной
рыбой рукой...
Кольцо - добыча художника, и Семён оставляет нас, унося выбранную ры-
бу на кухню...
Вот я и дождалась... Но... Почему же так томится сердце?
Вихрем проносятся мысли - подстроенное мною падение, а сейчас - под-
строенное друзьями... обручение?
Что еще остается художнику?
Он и просит моей руки, и надевает на палец чудесное кольцо, едва ли
сообразив, что оно - замечательная пара к его вчерашнему подарку -
браслету.
Он счастлив. Его глаза сияют.
Он весь в ожидании...
В ожидании чего? Ключа от двери, соединяющей номера?
Нет... Это слишком банально. И он жаждет не этого. Скажем так - не
только этого. И это именно то, что привлекает меня в нем.
Подробности ужина смазываются. Шампанское от нас - всем. От заведе-
ния - нам.
Тосты за рождающуюся на глазах публики семью...
Многоголосие и многоязычие...
Возвращение в номер глубокой ночью, почти без сил, но с беспредель-
ным запасом счастья. Счастья, которого, кажется, хватит на всю остав-
шуюся жизнь...
Ясное утро.
Мы выходим из отеля.
Как строен художник. Как легок его шаг. Как стремителен.
Какое громадье планов излагает он по пути... к горе Блаженства.
Сто двадцать пять метров блаженства над уровнем моря... озера Кине-
рет...
Я не поняла - как это произошло...
Подвернулась ли нога. По иной ли причине художник потерял равнове-
сие, но...
Я смотрела в недоумевающее лицо, видела попытки... подняться и...
стояла... стояла... не в силах позвать на помощь...
Врачи в стране благословенной волшебные, но и они... ничего не гаран-
тировали...
Возвращение в Москву было печальным.
Я вышла замуж за прикованного к постели художника. Я понимала - это
расплата. Расплата за...
Понимала, но утешалась мыслями... о неблагоприятном стечении обстоя-
тельств...
Иначе не выжить!
В окна дачи вновь заглядывает весна... Прошел год...
Год моей... нашей семейной жизни...
Дядюшка хлопочет, готовя невероятные блюда, лакомства, кои не отка-
зывается вкушать мой художник.
И я не отказываюсь. Я хочу быть красивой и здоровой.
Для него. Для художника.
Он увлекся японской тематикой и пишет небольшие миниатюры, вниматель-
но всматриваясь в ветви деревьев, свет и тени...
И каждый раз на полотне его возникает необыкновенный мир. Мир, в ко-
торый я не хочу входить - из боязни что-то испортить... нарушить не-
кое равновесие, коего достиг мастер...
Художник пишет миниатюры, а я создаю маленькие зарисовки, подобие
"хайку"... лишь подобие...
На свой лад...
"В хайку так сочетается простое и сложное, что разобраться может каж-
дый, у кого возникнет желание погружаться в мир одиночества, грусти
и счастья внутреннего прозрения, в мир наслаждений и открытий, мир,
который вас окружает, но в который все же стоит внимательнее вгля-
деться..." **
Мы оба, кажется, достигли "сатори" - состояния озарения, когда взгля-
ду открываются вещи, недоступные другим людям...
Не смотри на точку вдали
С пренебрежением...
Когда-нибудь... Возможно...
Ты сам ею станешь... Бредя наугад... ***
РИНА ФЕЛИКС
______________________
* Р. Феликс
** В. Соколов
*** Р. Феликс