Эстер любила все кружевное, цветное и дорогое,
Все - от женщин до платьев.
ее двадцать девятая
прямо под стать дате,
оказалась в нужное время в нужной палате.
нежная девочка в медицинском мятом
халате со стетоскопом на шее.
Она проводила с ней больше положенного, лелея,
Тут же став ледяной принцессой,
с металлическим блеском в глазах послушных,
с белыми волосами снежными, жирной фиалковой тушью:
Идеальной, прямой и честной.
Девочка-врач была пылкой влюбленной и осторожной,
Временами холодной. Умела готовить сносно.
Перебралась в квартиру к Эстер с сумкой дорожной,
Надеясь на перспективу роста.
Но не сложилось.
Что-то определенно вело к финалу,
Семейные отношения, теплые вечера влюбленные
были чужды хозяйке квартиры съемной,
Девочка-врач устроила Эстер скандал и убежала.
Следующей по счету стала художница в рыжем берете,
Под цвет завитушек, веснушек и теплой кожи.
Встретились на бульваре, портрет получился похожим,
Рыжая девочка улыбалась сначала, потом разделила ложе,
На утро испачкав каплями краски простынь. Они говорили о лете,
Мечтали как вместе поедут к морю смотреть на чаек.
Но, как часто бывает расстались нечаянно...
С новой красавицей нежной они повстречались за чаем
В книжном арт-клубе: девочка много читала,
Крестиком вышивала, слушала фолк и играла
На арфе, кларнете, учила стихи ночами.
Их распорядки дня невыгодно отличались,
Но у девочки были безумно прекрасные руки,
Запястья, ключицы...ключи от квартиры прижились в ее кармане,
Но нежные лилии, склонные к сладостной муке
Более, чем к откровениям: как в романе,
Были слишком сложны к пониманию.
Вскоре расстались.
Кажется, чуть повыше, тремя этажами,
Жила неприкаянная и смешная
Девушка. Та одевалась совсем как-попало,
Волосы заплетала в хвост, часто гуляла,
Пешком и одна.
Обворожительно заворачивала рукава,
Писала стихи и желала такой оставаться всегда.
Именно это 148 ее "чудо света"
Стало новой единственной и желанной принцессой.
Они говорили о разном, Эстер было и сладко
Вдыхать ее не пересоленный запах.
Девочка жаждала стать общепризнанной поэтессой,
Страстно любила горькие шоколадки,
И таяла в мягких когтистых лапах.
Свитер, кажется, 62 размера, пришелся как раз,
Он на двоих оказался не тесен, как и излюбленный подоконник.
Девочка не курила но обожала дым никотиновый.
Вкусно готовила булочки с маком и кексы из нежных фраз,
Верила в разные глупости вроде сонников,
Чем умиляла свою любимую...та тонула в омутах теплых коричных глаз.
Но этот безумный контраст
Сделался приторным и невкусным.
Девочка больше не заходила, и Эстер было ужасно грустно.
Но то - поначалу,
Потом растворилась даже печаль и
Стало конечно-пусто
"У меня их было чуть больше ста,
Я даже имен не помню,
Только осколками: родинка на лопатках,
волосы цвета льняного холста...
Я никогда не пыталась быть с ними милой и скромной,
Прямолинейна и слишком остра.
Девочки рассыпались как горстка драже из ладони,
Но ни одна не стала единственной,
Чтобы с эффектом молнии
Тока, выстрела,
Въелась в меня.
Художница-медсестра...
Господибоже. избавь от этого воровства
Их бескорыстной любви и тепла.
Ведь не одна не тронула естества.
Я их не любила, я им врала...
Последняя выругалась и ушла
утром."
Эстер сидела на балюстраде,
Где в узких пролетах меж башнями солнце искрится,
Алое, предзакатное, откровенно
Толкающее убежать подальше от города и напиться.
В грубой льняной рубахе с бутылкой рома.
Жизнь беспричинно лишилась всякого смысла,
Быть нелюбимой оставила, стерла из памяти лица
Тех, кого прежде хотелось боготворить и молиться,
Эстер домой не хотела - пусто и холодно дома..
Северо-западным ветром надуло волчицу
В драных потертых джинсах и синих берцах
-Девочка, есть зажигалка? - под стать дешевому принцу,
В котором излишне наглости, спеси и перца.
Эстер нахмурила брови. - Мой мальчик, курить тебе вредно,
А то испортишь свой голос совсем.
-Куда еще хуже?
Эстер дернула бровью и усмехнулась,
Будучи полностью ею обезоружена.
Выяснилось, что "принц" не художница, не поэтесса,
Не медсестра, не богема - избавь ее боже.
В общем-то только прогулки из интересов,
И ни на что общепризнанное не похожа.
"Грета училась играть на моей гитаре,
Расстроенной но благозвучной. Ей под стать.
Кажется, мы познакомились на бульваре.
Года четыре назад, не помню, а может пять..
В тот же прекрасный вечер бросила жадно курить,
Пообещала стать моим принцом и нежно любить,
До самой последней минуты.
mon amour, mon ami
Quand je rеve c'est de toi
Кажется. все для чего я прошла
через эти руины бессмысленных целлофановых чувств
и дешевого фарса
- ты."