Внутри гортанно хрипит разлившаяся пустота,
Не дышится вольно, не выпрямить тонких плеч;
С балкона напротив, молитвенно: Мамочка, дай кота!
- Сбежал твой Барсик, делать мне нечего, сутками вас стеречь.
По траве запоздало стелется одуванчиков блёклый пух,
Мотыльки не теряют надежды нектар найти,
Одуванчики - как затылки иссохших насквозь старух,
Тех, что где не идёшь - всё с авоськами на пути.
На заборе вальяжно разлёгся пушистый соседский кот,
Все, умильно сюсюкая: Васенька, кис-кис-кис!
Он потягивается, зевает во весь свой кошачий рот,
И сбегает, грузно прыгая, на карниз.
Из окошка раскрытого: Барсечка мой пришёл!
Звонко звук оплеухи, крики: Дура, не прижимай к лицу!
Громко девочка плачет, голову положив на стол,
Непременно вечером будет жаловаться отцу.
Тот, с работы проклятой, уставший, как сто чертей,
Прижимая к коленям дочку, станет кричать на мать,
Та - швырять в пол посудой. Девочка: Папочка, ты не пей!
Не кричи на маму, не буду я Барсика обнимать!
На дворовой площадке - парк из высохших трёх осин,
На коре чернеет: Маша + Колька = любовь.
Написал это Сашка с третьего, Сашка всегда один,
И за это Колька разбил ему снова сегодня бровь.
Вечереет. Кузнечики песен заводят трель,
Спит соседский ребёнок, чумазо всхлипывает во сне.
Всё, конечно, наладится, ты добродушно верь -
Только лучшее детство в каждом ища окне.