***

В тот мидень, когда преобладает свет,
Я выплескиваю бутылку с синей краской,
до дна.
И моя черность проявляется вновь, как эскиз, как макет,
И больше никогда не покидает меня.

В тот сечас, когда молчание жжет и делает кожу красной, прозрачной до мяса,
Я снимаю с верхней полки соль и высыпаю,
распахнув окна пачки настежь,
 но напрасно.

В ту веночь, когда сон начинает колоть мою эгоцентричную суть,
и происходит раздвоение вечного,
мой воздух нарочно-насильно сжимает грудь
и голос диктует, что я сумасшедшая.

В то время, когда секундную стрелку //клинит
и она возвращается с прошлого на будущее, давно прошедшее,
мне хочется, чтоб руки/ были сделаны из //моей глины,
чтоб не терять дар молодости, сочувствия и речи.

В том поточном цикле, когда глаза завязаны каменными веревками,
и их точит дождь,
я добавляю в дождь масла, и оно растекается по глазной кислоте,
разъедающей ночь.

В том молоточке фортепиано, который касается мягко жесткой струны,
когда я жму на кусок
белого дерева, моя суть,
начиная с субконтроктавы,
тянется вместе с глиссандо до больших высот.

Так сотни лет тлеет и улетает из тела тля.