Вновь семь утра,
День начинается,
Вжик –
Застёжка-молния, знакомый силуэт.
Цепи и кнут
Не впишутся в мой портрет,
Но мода послушна мне.
Едем верхом на паломино,
Идём напролом,
Все открыты пути.
Но она исчезает,
Никто не узнает,
Встречу в зеркале пустоту.
Она исчезает,
В приют её тайный,
Не видя себя,
Она шепчет: «А как же я?»
В этих городских огнях
Нет тепла для меня.
Мой путь до созвездия
Самого дальнего,
Где всё ещё видят тебя.
Зависти слой тонко намазан,
Хлеб съела я, и нет в том моей вины.
С собой я в войне, клубничка и кровь на персике,
Выплюну косточки феминистки и женщины.
Едем верхом на паломино,
Дразним блондинок,
Наш труд – поединок, ад на красном ковре.
Но она исчезает,
Никто не узнает,
Встречу в зеркале пустоту.
Она исчезает,
В приют её тайный,
Не видя себя,
Она шепчет: «А как же я?»
В этих городских огнях
Нет тепла для меня.
Мой путь до созвездия
Самого дальнего,
Где всё ещё видят тебя.
Тогда и мой путь туда –
Тебе утешение,
Ведь я всё ещё вижу тебя.