Спадают маски с лиц, и открывают правду,
Гримм на чертах моих –
Он воск,
Он, лик второй мой здесь,
Одетый силуэт на путах лунных виден,
Отдельный полуслог,
Один ответ,
Один вопрос,
Строка и недописанный пролог,
И повесть иль роман –
Все это в обезличенном, в ином реальном бесконечном, вечном…
Жизнь бросила охапку черных весен, мне, вдогонку,
Проклятия разносятся в кричащем небосводе,
И отголосками звучат мелодией,
Что исполняет бледная душа моя,
Наручники, оковы, сбросив бытия,
В синтетике, расправив крылья с белым опереньем,
Рифмуются легко все ноты,
И одиночество возносится над плахой,
Оно, одним лишь жестом красит оберег,
Оно, подсвечник с четырьями свечами
Подносит к Темной, Бледной Диве - Смерти…
Я, по шипам, по стеблям боли,
Все дальше в мрачность дол стремлюсь,
Свивают в звездах полых вороны, мне, в венах гнезда,
И остаются навсегда хранителями пульса,
Судьба присела на причал,
Раскинула по воздуху набор цветов из инея сплетенных,
Я, все взбираюсь выше, прямо к краю безнадежности утеса,
И оглянувшись, раз назад,
Простилась с снами, героинями, героями, пейзажем,
И вот невидимый мой экипаж и кони пустоты,
Они, умчат меня сейчас в последний путь,
Пустыня окружает, засыпает лето в трауре зимы,
И тишина…
А дальше многоточья,
И в месте мертвом тени покрывают с головой меня…