Он больше не хочет
перед сном считать овец,
И целовать помятым утром
свою бедную жену.
Он остро чувствует свою вину.
И этот счет овец и неизменный поцелуй..
И кофе,
И любимое пальто,
И маленькая дочь, и шарканье старинных пауков за ванной,
И их скрипучая калитка..
Его уже не будет умилять.
Он потерял все главное.
Все то,
Что никогда нельзя терять.
И эта жизнь,
Теперь раздавленная хамским и тяжелым,
Угрюмым,
стареньким асфальтом СПб,
Становится секундным,
боль утоляющим уколом,
как выражается дочурка "полюбэ".
Сейчас
Он обернет себя в любимое пальто,
теперь тяжелое,
Словно
могильная плитка,
Почувствует, как, черт подери, сильно свербит у него
нутро,
И в последний раз
За ним скрипнет эта калитка.