В ее голове было слишком много воды.
"Милый, я боюсь захлебнуться,
Пожалуйста, мне помоги!"
Она просила всегда о помощи,
но никогда к ней не прибегала.
"Я справлюсь сама, слышишь?
Я всегда справлялась".
Она не слушала, что я ей говорил,
У нее на все всегда была своя правда.
Только иногда, усаживаясь ко мне на колени,
Она просила, что-нибудь рассказать ей.
О море, о птицах, о скупом рыцаре,
о горной лаванде.
Она моргала своими ресницами,
А я не мог от нее оторваться.
Она могла гулять всю ночь,
одна по заснеженным улицам,
Приходила, скидывала с себя одежду,
И будила меня поцелуем.
Она радовалась всему
с восторженными детскими вскриками:
"Это мне? Это правда мне?"
И протягивала, протягивала руки.
Она не давала мне видеть ее слезы,
Отворачивалась, вытирала ладонью.
"Милый, с меня выходит вода,
может быть я стану здоровой?".
И сидела в задумчивости, качая ногою,
Наполняя себя смертельной влагой.
"Любимый, ты здесь? Я не чувствую боли.
Не чувствую губ твоих рядом".
И я обнимал ее хрупкие плечи,
Целовал, целовал, чтобы она задыхалась.
Слышишь, любимая, мы обязательно
тебя вылечим.
Ты же никогда не сдавалась.