Когда сквозь тучи-паруса
огонь осветит мрак,
ломает с треском небеса
невидимый кулак.
Огонь сквозь трещины видней,
и под громовый туш
из этих трещин на людей
течет холодный душ.
А люди мчатся кто куда
и мечутся, крича,
как будто это – не вода,
а ангелов моча.
Их из под капель прочь несет,
охватывает дрожь,
как будто это грязь течет,
а не чистейший дождь
А с неба льет как из ведра
и не перестает.
И даже летняя жара
смягчается, сдает.
И начинают намокать,
смеясь и матерясь,
те, кому нечего терять,
те, кто не копит грязь.
Вода смывает с женских лиц,
помаду, пудру, тушь…
Стада накрашенных девиц
клянут холодный душ.
А чудаки, презрев слова,
идут, конца не ждя –
мол, чище будет голова
от этого дождя.
Но с неба бешенный поток
лил-лил и вот иссяк.
Из-под навесов и щитов
теперь вылазит всяк,
через ручьи, что было сил,
сигает, как коза…
И хоть бы кто-то загрустил,
что кончилась гроза.