Закон дан был Богом, он строг и суров,
Чтоб око за око и кровь чтоб за кровь,
Коль сам ты убил, ожидает тебя
Такая же участь – рука палача.
Неописуемы наши пути,
Случайные встречи, бокалы, тосты,
О тех временах я хочу рассказать,
Когда суд жестокий был дан в областях.
Гуманность! Там не было вовсе ее,
И смерть часто людям смотрела в лицо,
Два брата, похожи, как капли воды,
От чрева родились, они близнецы.
И выросли вместе, как два маяка
Светили всем в доме и радость была,
Нежданно в их дом постучала беда,
Родители умерли и пустота.
Как сложится дальше детей тех судьба,
На кладбище местном стоят два холма,
О них вспоминают ребята в тиши,
Отец, рядом мать, гробовые венки.
Живые цветы, на могиле они ,
Слезами ведь их не вернуть уж, увы,
Жизнь дальше течет, как со склона горы,
Так катятся будней суровые дни.
Наследники жить продолжают одни,
Работа, учеба, так годы прошли,
Похожи так были, что все, кто их знал,
Увидев их, вовсе и не различал.
Где Витя? Где Саша? Похожи они,
Как белые пташки воркуют в тиши,
Хоть внешне похожи, но внутренний мир,
Как русло реки, их пути разделил.
Брат Витя был добр, мягок, послушен во всем,
Рос тихим, спокойненьким он малышом,
А вырос – профессии был обучен,
Работал в больнице он местным врачом.
А Саша лентяем рос, был не у дел,
О будущем думать ведь он не хотел,
Компании, девочки и кабаки
Затмили рассудок, свели с колеи.
Азартные игры, стаканы в руке,
Ночные пирушки, вся жизнь в темноте,
У Вити болела за брата душа,
Но Саша смеялся, над Витей шутя.
Иди ты к старушкам, таблетку им дай,
Ты жизни не знаешь и не попрекай,
Но наши дороги, так скользки они,
Как встречные полосы на колеи.
Глубокая ночь, ярко светит луна,
Задумчиво Витя сидит у окна,
Глазами печальными в небо глядит,
Стена городская, но сердце щемит.
Предчувствие тяжести, горькой беды,
Где Саша? Заснуть бы, так разны они,
Как странно, душа так сейчас мне болит,
Как будто осталось недолго мне жить.
Мелькают страницы тех прожитых дней,
В воде шли купаться семейкою всей,
И брызги волны омывали сердца,
Была среди них доброта, чистота.
Уют, пища вкусная, запах костра
И мамины руки ласкают тебя.
Куда все ушло? Повзрослели сыны,
В сердцах стали язвы, иголки, шипы.
Сидя у окна, он заметил вдали
Фигуру мужчины, знакомы черты,
Бежал он, как загнанный хищный зверек,
Открыл быстро дверь и упал, изнемог.
Лицо его было все в алой крови,
Все тело трясло, что с тобой, говори.
О, брат, спрячь меня, умоляю тебя,
Мне страшно, в трясину ушла жизнь моя.
К окну подошел брат, увидел, толпа,
Уж к дому подходят, спаси, брат, меня,
За выпивкой были друзья в кабаке
И драка возникла, нож взялся в руке.
Ведь я не хотел, предо мной он упал
И кровь, словно пурпур, сочилась из ран,
И Витя не думал, спокойно сказал,
Одежду возьми и с себя ее снял.
И быстро беги через заднюю дверь,
И брата одежду он тут же одел,
В багрянице руки сложив на груди
Решил на себя он взять брата грехи.
Напутствие брату успел он лишь дать,
Ты в горы беги и спокойно стал ждать,
Толпа разъяренная в двери стучит,
В дом стража вошла, Витя скромно стоит.
Он кроток, смирен, сердце бьется сильней,
Рубашка в крови, он спокоен и смел,
Надели наручники и повели,
Так, молча, дошел он до местной тюрьмы.
Звучит приговор, суд ему объявил,
Что смерть ждет его, он все, молча, сносил,
Себе оправдания он не искал,
Не плакал, о милости не помышлял.
Вы видели кровь на рубашке моей,
Виновен и жду наказанья теперь,
Смыть кровью смогу я тяжелый сей грех,
Что делать, ведь в жизни так мало утех.
Людская толпа, так коварна она,
Где брат? Все шептали чужие уста,
Ведь он даже не был в тот день на суде,
Неужто оставил его он в беде.
Наверно, так стыдно за брата ему,
Что дал умирать он ему одному,
Пропал Витя, дома уже не живет,
Работать не ходит, исчез как помет.
Но правды никто от него не узнал,
Чрез несколько дней приговор прозвучал,
За грех брата плотью он сам пострадал,
Но, как и Христос, он безмолвно стоял.
Ни слова в упрек, крик никто не слыхал,
Тут был его жизни конечный причал
И кровью своей смыл он с брата грехи,
Подобен Христу тот поступок любви.
А Саша в деревнях жил много недель,
Одежду сменил, помогал он теперь
На поле крестьянам, работал в поту,
Но в сердце он чувствовал боль, пустоту.
Он крался как вор, словно в клетке зверек,
Кошмарные сны, жизнь, как тот мотылек,
Со временем страх стал его проходить,
Но в пропасть вела сожаления нить.
Что с братом? За ним он все больше скучал,
Ведь ищут меня, Саша правды не знал,
Пойду все же в город, чтоб Витю найти,
Хочу изменить в жизни этой пути.
Он в город зашел и к базару пришел,
Об этом убийстве беседу завел,
Я слышал, преступник бежал, не нашли,
Полиция ищет убийцы следы.
Поймали убийцу, - услышал ответ,
Но странно одно, брат исчез, следов нет,
И дан справедливый ему приговор,
На плаху главу положил, был казнен.
Слов дальше не слышал, отчаянья вопль,
Бежал пред собою, не видя дорог,
Вот дом правосудия, строгий судья,
Я брата убил, осудите меня.
Ведь он не виновен, убийцей был я,
Пред вами преступник, казните меня,
Я жить не хочу, погубил брата я,
На это ответил спокойно судья.
Откуда нам знать, он взял все на себя,
Спокойно на казнь шел тебя же любя,
И дело закрыто, оправдан ты им,
Ступай, и язык за зубами держи.
Постой, погоди, ты единственный брат,
Я вспомнил, письмо тебе должен отдать,
Казненный его написал второпях,
Ждала смерть его, он писал весь в слезах.
В родительском доме брат Саша сидит,
Письмо в руке держит, все тело дрожит,
О, брат дорогой, сколько чудных часов
Мы здесь проводили и детских годов.
Судьба разлучила нас, брат мой, прости,
Взял ты на себя преступленья мои,
И слезы текут по мужскому лицу,
Уж солнце в закате, письмо я беру.
Всего пару строчек, сегодня умру,
По доброй я воле на это иду,
Запятнана кровью одежда твоя,
Но кровью своей я омою тебя.
Тебе я дарую рубашку свою,
В Христову любовь облеки жизнь твою,
Начни ее снова в одежде моей,
И Бог пусть поможет, не надо скорбей.
Бездельник, что дрался, всегда искал ссор,
Спасенье души для себя приобрел,
Он стал мертвецом для неправды, греха,
Брат смертью своей воскресил мертвеца.
Христос – примиритель, Он кровью Своей
Нас спас от коварных и хищных когтей,
Так Божья любовь обнимает весь мир
И избранных Бог призывает на пир.
Аминь
;