Автомат Калашникова, классе эдак в седьмом,
на раз-два-три разбирала я в прошлом веке.
Уже давно не мечтается о большом,
– измельчали, олейблились человеки.
«Пламенные моторы» вместо сердец
– в куче металлолома под равнодушным небом.
И наша «Булгария» снова идет ко дну,
и боженька с облака шепчет: «Не хлебом…»
Не хлебом единым проедаем свой век,
скудоумит лошадушка об июльской неге…
Золушками – бомж Василий, Кий, Хорив и Щек –
отделяют зерна от плевел в заоблачной Мекке.
Прирастай чечевицей прогорклой, моя нора,
где на коврике прикроватном – крестиком Волоха профиль.
Достоевщина! В нашем нео-романе снова капает с топора.
Равнодушно лузгает душами Мефистофель.
Заебали людишки, и чертей, и богов.
Скука смертная, проказою, вторглась в кущи.
«Мы наш, мы новый мир…» – вообщем, план таков,
– М в Нибиру эсэмэсит на сон грядущий.
Бог зевает: «…Вновь прожектами взгромодился бес,
с грехов содомских, видно, пучит рогатого.
А мне каким бы коктейлем подогреть к людью интерес!?
Чтобы хоть одна ****ь да родила духовно-богатого!
Может, пойти потопить пару-тройку барж?
самолетик щелкнуть? пыхнуть вулкан из штанины?
намалевать на Гаврилу архангела дружеский шарж,
и вечерить, к Еве с Адамом на именины?..
Ску-ко-ти-ща-а-а!
Ни на шаг не продвинулся мой Сверхновый Завет,
кто гекзаметр подскажет, чтобы носом не ткнули в Гомера?
Нибиру – кабинетик, где можно без бед тыщи лет…
Бессмертие, дружочек, – наи-нано-расстрельная мера»!
Автомат Калашникова, классе эдак в седьмом…
…а еще
мы наряжались в противогаз,
было смешно, нелепо и душно…
И однажды я получила в глаз,
за просто так, – Петьке было скушно.
3 июня 2012