И ветер – хищник, он убийца там,
Безжалостный, облизывает кости,
Здесь тишина. И шепот тихих гостий.
И море, зацепившись за борта,
Перевалилось в лодку рыхлым телом,
Легло к канатам, ребра обнажив.
А я узнал его совсем большим.
И мраморная плоть его блестела
На узкой грани лунного ножа,
И преломившись, жемчугом застыла –
Ведь чудеса всегда заходят с тыла,
И по привычке – некуда бежать.
Все проросло в седую вечность пеной,
Косматой плотью – на фаланги мачт.
Ты осторожно под одеждой спрячь
Живое сердце. И прожилки венок.
Вода дрожит, как будто бы со дна
Навстречу поднимается Цусима.
Спаситель погружает пальцы в зиму –
На них отсветы золотого льна
И все тепло пылающего шара
За десять тысяч стадий от степи.
Здесь - океан у ног беспечно спит.
Я перед ним так уязвим и жалок.
И лишь маяк – великое Ничто –
Уперся ввысь многометровой тростью
По берегам – пески слоновой костью,
А серость неба обрастает льдом.
Наверное, он просто горд собой -
Тысячелетний призрак над Фаросом,
Он в небеса вонзает крепкий посох,
А у подножья – скалы и прибой…