Я спал, а душа трудилась. Она летала по прошлым жизням. Зачем? Что ей там надо было уяснить? Наверно, она сопоставляла меня, с теми, кого одухотворяла прежде? Или, может быть, пыталась понять что-то важное для себя самой? Нет, скорее всего тут иное. Душе хотелось, чтобы я постиг ИСТИНУ перед свиданием с вечностью. Что ж, я не против.
Как я догадался, картинки сна, которые разворачивались перед моим взором этой ночью, восходили к жизни древнего Рима.
Душа летела быстро, я едва поспевал за ней. Стояла июньская жара. Оливковые рощи потеряли свой обычный блеск и утонули в пыли. Вдоль дороги белело множество крестов, на них корчились распятые люди. Одни совсем обезумели от боли и зноя, их уста изрыгали проклятья, другие принимали смертельную пытку смиренно или даже с достоинством.
Над крестами носились вороны, целые полчища пернатых хищниц, которым не терпелось как можно скорее получить свою долю на пиршестве, обагрённом кровью. Их злорадное нетерпение было отвратительным.
Душа опустилась на один из крестов. Висевший на нём человек был высок и худ. Чёрные запавшие глаза выражали одновременно стойкость и невыносимое страдание.
-Здравствуй, Дамиан! – чуть слышно сказала душа.
Несчастный скосил на неё полные слёз глаза и еле слышно прошептал:
-Ты кто?
-А как ты думаешь? – спросила душа.
Мученик молчал долго, каждое мгновение, казалось, длилось целую вечность. Наконец, он разомкнул пересохшие уста
-Анна, - сказал он, - конечно, это ты, Анна. Ты жива?
-Нет, - ответила моя душа, - Анну вчера убили. Вернее, убили её материальную оболочку. Эти изверги долго терзали её измученное тело. Потом закололи ножами.
- Ты дурная вестница, - сказал Дамиан, - зачем нужно добавлять мне эти новые страдания в столь тяжкие минуты. Я мог бы умереть в незнании.
- Смерти нет, - возразила душа, - есть лишь переход в другое качество. Ты ещё встретишь Анну и, может быть, узнаешь её. Не теряй надежды.
Моя душа – утешительница? Неужели она всегда была такой?
Я продолжал следовать за ней по дорогам памяти. Вот она вспорхнула с креста и понеслась дальше. Пространство вокруг стало тесным и узким. Душа летела уже под низким сводом катакомб. Перебираясь из пещеры в пещеру, она пристально вглядывалась в темноту. Наконец, она остановилась на лету, будто споткнулась, и стала снижаться. На тёмной сырой земле лежал человек. Он был мёртв.
- Придётся побыть с ним ещё несколько минут, - прошептала моя душа, - он должен правду знать перед тем, как уйти в вечность.
Лежавший застонал и очнулся. Это был темноволосый еврейский юноша, почти мальчик. Невысокого роста, щуплый, одетый в длинную белую рубаху.
- Где я? – спросил юноша.
И, как бы отвечая самому себе, прошептал:
- Конечно же, я в римских катакомбах. Вчера здесь была облава. Солдаты схватили Дамиана, Анну и многих других. Наверно, они все уже мертвы. А я? Зачем мне жить без брата, без любимой женщины, без друзей? Я знаю, Анна и Дамиан любили друг друга. Ну и что? Я мог бы быть счастливым рядом с ними.
Юноша рухнул на земле и вскоре затих.
Я ждал. Душа медлила, она ещё долго не покидала обречённое тело. Наконец, я снова увидел её под низким сводом пещеры. Она выглядела торжественно и печально. Она возвращалась в будущее.
Потом было затемнение, и я снова увидел свою душу. Она неслась над многострадальной землёй Польши. Я безошибочно определил время – двадцатый век, сороковые годы. По пыльной июньской дороге под конвоем двигалась вереница людей, в основном, старики, женщины и дети. На их одеждах были нашиты жёлтые звёзды. Душа покружилась над этой обречённой процессией. Потом она плавно опустилась на плечо высокого худого старика.
- Здравствуй, Дамиан, - тихо сказала она.
Дамиан вздрогнул:
- Опять ты? – спросил он, едва раздвигая синие помертвевшие губы. – Но что ты можешь сообщить мне на этот раз? Анна рядом. Пусть мы умрём, но умрём вместе.
Дамиан держал за руку худенькую седую старушку.
- Ты была права, - продолжал Дамиан, - мы встретились с Анной снова. Мы прожили вместе долгие годы. Это было счастье, наше счастье. Кому-то понадобилось его разрушить. Евреям всегда было трудно на этой земле.
Душа заплакала.
Дамиан сделал жест, будто хотел прикоснуться к ней.
-Ты сейчас улетишь, - грустно сказал он. – Но скажи, кому ты хочешь передать от нас последний привет.
- Одному маленькому еврейскому мальчику, - сказала моя душа, - он ещё недавно живёт на земле и не постиг пока всей силы зла.
- А добра? – спросил Дамиан.
- Да и добра тоже, - в раздумье ответила душа. – Но как бы хотелось, чтобы он прожил светлую жизнь!
- Передай ему привет, - прошептал Дамиан, - и ещё передай наше благословение.
- Да, да, передай, - прошептала Анна.
Раздались выстрелы. Моя душа вспорхнула и долго кружила над оврагом, где хладнокровно расстреляли людей с нашитыми на одеждах жёлтыми звёздами . Она плакала. И я плакал вместе с ней.
Душа, прошу тебя, покажи хоть один солнечный, лёгкий сон. Я так устал от кошмаров.
Р.Маргулис