Майке.
"Что ж ты орёшь так , девочка, лёгкие с горлом рвёшь?
Голос сорвёшь - не споёшь в тёмный час о чуде."
Солнце в груди - как вживлённая в бреши брошь, но, оживая с рассветом, всё так же стремится к людям. Ярче растёт, поднимаясь; жаль, наголо сушит крыло от ненужных в безнебье перьев.. Ты и захочешь однажды потухнуть, чтоб отлегло и пузыри не вздувало на подреберье, чтоб не саднило, не плакалось, не ждалось (даже имея все блага - всё "от" под флагом), не спотыкалось о вбитый в побеги гвоздь раньше питавшими светом, теплом и влагой. Чтоб не давиться собой... Превышая утробный вес, солнце течёт глазами
и брызжет в строки.
Громче кричи и не жалуйся: для невест неба, как видно, уставы земли и сроки миром не писаны - станет и много за, да вот оно -- вечножгущий, болящий орган -- будет по-прежнему ныть и, слепя глаза, всё упираться в бессветье палящим рогом, о камень жизни шлифуя сто-дцатый скол.. На переходах её меж могильных и взлётных полос и обломает не раз, и дохватит привычных школ — волос, чтоб падать.
Чтоб петь, восставая, - голос.
12. 05. 2012