Красные травы как плес тростниковый,
Ангел кровавый, и нежность в избытке,
Я абсолютно ещё не готовый,
Прошлого чувства забыть пережитки.
Снова палят огнестрельные дула,
Листьями розы летящих навстречу,
Кроткие взгляды и зубы акулы
Как ужились же в тебе – ни отвечу.
Чайки не могут в пустыне гнездится,
Кто – то же волю меняет на слабость,
Если и должно чему измениться,
Только ни тяги к тебе моя радость.
В чём же феномен твой этот заклятый? –
Ты не кого, а тебя то, все любят…
Я твой не первый, и будит десятый,
Будит двадцатый, но знаю, погубит
Всё – таки старость тебя, не мужчины,
Скоро начнётся на свежесть охота,
Да, потускнеет телесность личины,
И трава красные фоны на фото.
Не потускнеет лишь память о нашем
Лете, о коем ни капли не каюсь,
Вечно не ровно дышал я к Наташам,
А пред тобою совсем задыхаюсь.
Я гравирую себе на ладонях,
Линии жизни длинною в твой волос,
Чтоб одиноко и в ярых погонях,
Слышать по памяти мягкий твой голос.
Видеть и спящим хмельные объятья,
Радугу счастья, глазурь шоколада,
Почва снимает весеннее платье,
Сколько ей шёлка на летнее надо?
Чуять заложенным носом в метели,
Тонких творений «венец» парфюмера;
Разной концовки с тобой мы хотели,
Ты холодна, а во мне ещё вера
В душу легла, словно пласт минерала,
Сутью наивна она, и конечно,
Нету на божьей земле идеала!?
Может быть ты? Если да – то навечно.
Красные травы на глянце излучин,
Ангел кровавый, но всё же без крылый,
Как же Наташа тобой я измучен,
Всей красоты опьяняющей силы.