Люди теряются в свете софитов.
Занавес поднят, сердце бьется не в такт.
Лица все те же и фразы избиты,
Вот и закончился первый антракт.
Я боюсь шелохнуться, пальцы немеют.
Кто художник, что делает эти наброски?
Я не Гамлет, не Лир, не был я лицедеем,
Я случайно попал на эти подмостки.
А публику манит чувственность действии,
Без нее так легко тебя освистать.
Это - театр, это - сцена, это все лицедейство
Поставило в душу слепую печать.
Мне бы все пережить, что на сцене играю,
Заслужить эту громкую бурю овации.
Но я дилетант, я слова забываю,
Мне б уйти за кулисы и там оставаться.
О, моя Мельпомена, научи быть собою,
Объясни, почему оказался я тут.
Ты капризом своим превращаешь в героев
Тех, кто душу продал за театральный дебют.
Я поднял глаза и увидел в партере
До боли знакомый мне силуэт.
Это мой ангел, хотя в них я не верил,
Считая, что их на земле больше нет.
Мой ангел твердит: "Прочь скорее со сцены!
Здесь все не твое, к грешной жизни вернись.
Там все по-другому, там нет Мельпомены,
Кому чья-то душа - всего лишь каприз."
Но как мне уйти, если занавес поднят,
Свет слепит глаза и в зале аншлаг.
Я сгораю, как грешник горит в преисподней,
За то что в жизни все делал не так.
После каждой секунды уверенность в слове
И каждое слово врывается в вечность.
Здесь нету бессмертия, учись быть готовым
К тому, что слава твоя скоротечна...