была бы ты леденцовой птицей ломал бы бог язык об
неделя с семью пятницами случится и просто произойдет но
маленькие слишком рты у нас для целования губами губ вдруг
повторное не повторится
я ли первым покину рельсы не отрастив перья
в воротокруг
снегом стаями горстей лай за шивороты шестикрылых гостей прямотОком
медленно продолжаться и длиться отныне и вдаль покуда -т(ь)ся винты лопастей впрочем
это не повторится
минуты в годА никогда хОлоды и гОлоды чередою через одно одним заоднО с ними
душу покинет тело не отрастив веры
старые и внутриутробнодОбрые умрут первыми молодыми
вырежу ли маркером несмываемым на ребрах справа налево и стану троном переменчивым строкам
«я *сердечко* полозкову» восемь раз догги стайлом
где-то в сугробах между берлином и псковом
к слову
у нас останутся дети или остались маленькие и с зубами
на гальку похожими с брекетами как чихуа-хуа только старше стрАшны и непослушны
там в придорожных кафе европы голодно-холодной
завидуют щастию нашему нелегальные анорексички модели хьюман экс с улыбками шлюшьими
они поклоняются джаз-модерну среднему арифметическому обеих афроавстралоамерик
земля глядит на них снизу вверх
лижет босые пятки роса бЕрега кошачьих истерик
они оттаивают однажды раз в полугОд под часами без циферблатов стрелок камней тик-так и четверть- и полуОсей
вечные мерзлОты глядят на юг когда реки текут назад
чайным рассветом какого-то марта и с запахом донны каран рейсом в рвотную осень
карамелек похороны состоятся и отметятся в уши картонным хрустом
«полозкову снова *сердечко* я» если останется место на коже неба и внутриутробные не маневровые чувства
наши дети маленькие как *** у чихуа-хуа но умней в полтора айкью и клыками на маму похожие где-то
библии пишутся кровью амфетаминовых сук на обороте оборотной стороны оборота билета
в
р
а
й