Осеверела тундра за ночь
И нам сказал усталый завуч:
– Уже охоты не видать.
И на огонь новорождённый
Он спирт плеснул
Не разведённый.
Мы ж свято
окропляли льды
остатком огненной воды.
А тундра,
полая для ветра,
уже терялась с полуметра
в смятенье бешенных снежин…
Но завуч был непостижим.
Ножом конину мерно резал.
Ему покорное железо
добрело отсветом огня,
ожившей памятью коня.
Ревела тундра и стенала,
кого-то в саван пеленала…
Мы, может быть,
замёрзли б за ночь.
Но был невозмутимый завуч,
не знавший яблонь и рябин,
но свято чтивший карабин.