Монументы
1.
Январский дождь полощет Симферополь -
промок вокзал, скукожился базар.
Лишь каменный Ульянов, задом в цоколь
упёршийся, блестит, как самовар,
гранитным лбищем, черепа коробкой, -
шайтан из торбы, дьявол из мешка,
с шифровкой штаба, с вавилонской кнопкой:
рахат-лукум, пиф-паф, секир-башка...
Проститься с ним бы, гогом и магогом,
и с нимбом отрывателя голов...
Но по сей день мятётся не под Богом
полмира - в том же плетиве узлов.
Из черепа червивого Шумера
вползает зуммер в горемычный ум
и правит ноту дудке пионера:
"Якши, шайтан-батыр, шурум-бурум!"
2.
Нет, памятником быть - не интересно.
Шальной сизарь на темени присел -
и то ль с утра постился, то ль говел,
а всё-таки, что выкинул, известно!
Оно, конечно, к счастью и к деньгам,
как обещает верная примета...
Но выстоять удушливое лето,
в чугунном пиджаке, на страх врагам!
Нет, это разом - солоно и пресно! -
Ни газводы, ни тени, ни пивка...
Пожалуй что, останемся пока
в чудесной ипостаси безызвестной -
твоя рука так памятно легка!
3.
В резиновых тапках потёртых
достиг водоёма отряд.
Я видел вблизи полумёртвых -
они сквозь живое глядят.
Питомцы вчерашней лазури
лишь Лазаря ныне поют.
Нахлынет магнитная буря,
ломая в затылке сосуд.
Из плавно раздвинутых губ я
двойным языком уязвлён. -
Предательством смазаны зубья
толкающих быт шестерён.
И Вас ведь, петлистая вена,
настигнет медянки приплод.
Змеится по кругу измена -
"Ваш искренне, Искариот"...
Хлопчатобумажное племя
колонною по два ушло.
Погода - всё та же. Но время
наглей исповедует зло.
У ног истукана процокал
дававший присягу отряд.
Извёсткою выбелен цоколь.
Но карлы, обсевшие тополь,
черны. И поживы хотят.