О том, что Валентин женится на соседской Ольге, он объявил в шесть лет. Мать выбор сына одобрила, потому что с будущей свахой дружила с незапамятных времен. Посмеиваясь, она рассказала подруге о разговоре с сыном. Та игру подхватила. Неизвестно, кто надоумил мальчишку, но с тех самых пор у него в лексиконе появилось новое слово – теща.
- Теща,- тянул малец,- меня Ольга побила!
- Ну а ты что?
- Ни-и- и-че-го,- хныкал Валентин.
- Эх ты, Мартын с балалайкой, девчонка обижает, а ты терпишь!
Так было частенько. Пробовали выяснить причину холодного отношения «невесты». И выходило, что получал он за дело. То ущипнет, то за волосы дернет, то мешает играть с другими ребятами. Как же в любовном деле без ревности обойтись? И не отталкивала она его вовсе, звала играть со всеми - он хотел играть только с ней.
Прошло четыре года.. Попытки «жениха» оградить свою избранницу от соперников успехом не увенчались. А на щипки реакция Ольги стала более яростной. Она срывала куст верблюжьей колючки, держала его у основания, чтоб не уколоться самой и, размахивая им, гналась за злосчастным женихом. После недолгого примирения начиналось одно и то же:
- Теща, меня Ольга побила!
- Ты вот что, дорогая, не хочешь играть с ним, не играй, но чтоб больше не дралась. Ты что думаешь, что он сдачи дать не может? Еще как может! Чего удумала – колючками драться. Это он только с тобой такой,- строго говорила мать Ольге, вытаскивая колючку из валькиного плеча.
Тогда Валька изменил тактику. Он решил объясниться. Разработал план. Зная, что Ольга очень любит груши, а лучше груш, чем в Валькином саду, ни у кого не было, он пригласил подружку в сад.
Какая здесь была красота! Валькин дед знал толк в садоводстве, выбирал сорта деревьев, сажал, удобрял, вовремя обрезал и укрывал от морозов. Поговаривали, что он даже разговаривает с каждым деревцем, гладит его, что-то шепчет. Абрикосы у него были со сладкой косточкой, яблоки всех сортов, а груши… Сочные, сладкие! Строго следил дед, чтобы до поры плодов никто не рвал. А уж когда они созревали, набирались от солнышка и земли душистого сока, никого не выпускал старик без янтарного краснобокого подарка!
Дед и сказал однажды Валентину:
- Что-то твоя подружка давно к нам не заходила. Ты бы ее грушами угостил что ли.
- А уже можно?- радостно спросил Валька, радуясь, что его план так хорошо совпадает с дедовым разрешением.
--Можно, можно!- улыбнулся старик.- Только косточки да огрызки не разбрасывайте как попало.
Приглашение было принято.
- Я хочу тебе что-то сказать по секрету,- почти прошептал мальчишка, не глядя на Ольгу, сидящую на резной лавочке под развесистым деревом, изнемогавшим под тяжестью плодов.
- Что?
Мальчишка с трудом подбирал слова, а его потрепанный башмачок что-то чертил на дорожке сада.
- Ну, что же ты? Говори,- почему-то тоже шепотом проговорила девочка.
Пунцовый Валька собрался с духом и будто прыгнул в ледяную воду:
- Я… лю …лю…
- Кого? Зарку Мисикову, да?
- Н- е – т…
- Нинку Малышкину, да?- уже весело допытывалась девчонка, хотя точно знала, что он скажет.
- Н –е- т.
- А кого?
- Те…бя,- выдохнул Валек.
- Ну так давай мне груш,- выпалила Ольга, приподняв подол выцветшего за лето платьишка.
Ни он, ни она не забыли этого трогательного объяснения. Судьба их водила разными путями. Но и после тридцати лет жизни с любимой седоволосый Валька часто повторял, глядя влюбленными глазами на свою супругу:
- Она меня за груши полюбила…