Януш Корчак

Веник Каменский
Сотни глаз - вопрошающих, темных, невинных, тревожных,
Гневных, яростных, детских - охраннику в рыло глядят.
"Эй, пархатые твари! Живей, черномазые рожи.
Сколько? Двести и с лишком? В расход эту кучу жидят".

"Я стараюсь не лгать. Точно сказано - слово в начале.
Тот охранник шутил, правда, шутка его не смешна.
Что? Вагоны без окон? Чтоб пули в проем не влетали.
Сами знаете, дети, кусает овчарка-война.
Позади безнадежность и голод варшавского гетто,
Где горячая кровь пропитала тяжелый песок.
Уезжаем в поля - там поет одичавшее лето,
Солнце прыгает с неба - играть в ханукальный волчок.
Звезды - яблоки с медом. Луна - с пирожками корзинка.
Сколько хочешь, бери. Карусель смастерим - благодать.
Мы еще не приехали, дети. Всего лишь Треблинка.
Мы помоемся здесь, отдохнем и поедем опять.
Мне уйти - одному? Что-то, унтер, вы слишком уж бледный...
Ну-ка, дети, вперед. Не возиться же здесь до зимы."

Януш Корчак останется. В книгах, статьях и легендах.
Генрик Гольдшмит уходит. Играть со своими детьми.