Очень выручали приезды мамы, и поездки к ней. В меню сразу появлялись знаменитые домашние разносолы и умопомрачительной вкусноты блюда, благотворно менявшие атмосферу дома. Все вещи в доме прихорашивались и только что не мурлыкали по-кошачьи, обихоженные умелыми руками.
Мария Осиповна обожала зятя, уважала его. Она знала трудный характер своей девочки.
В тепле её отношения таяли колючки, наросшие во всё учащающихся стычках, и Влад успокаивался. Лана тоже веселела, появлялось свободное время. Смягчённый тёщиными блинами и комплиментами муж, легче соглашался на выходы в свет.
В Ленинграде, когда они приезжали по памятной привычке развеяться, сменить обстановку, происходило то же самое. Время как будто бы возвращалось к тому волшебному моменту, когда словно ударом молнии их притянуло друг к другу.
И счастье продолжалось.
В семьях у ленинградских приятелей, на чьи свадьбы они приносили своё счастливое сияние, уже появились дети. У старшего брата родилась дочка, у младшего - сын.
Старший жил в квартире жены, в новостройках, разъезжал по гастролям с оркестром знаменитого Жана Татляна. Семья младшего сына, друга юности, осталась с тётей Лялей.
Он работал тренером, создавал детский теннисную команду, вывозил своих учеников в летний спортивный лагерь и сам активно активно играл на
соревнованиях.
Барские старо питерские апартаменты, ставшие советской коммуналкой, они уже давно разменяли на две отдельные квартиры. Теперь у них, и их бывших соседей появилось по квартире около станции метро «Технологическая».
Бедным старикам - матери с дочерью и сыну с женой приходилось карабкаться по крутой лестнице на третий этаж в свою трёхкомнатную квартиру без ванной. А тете Ляле и семейству её сына, досталось житьё в полутёмной квартире, где вообще трудно было определить из каких помещений она состоит. Но и у них ванной, да строго говоря, и кухни тоже не было.
Этот архитектурный шедевр даже напугал нового, неопытного ещё начальника ЖЭКа, когда он пришёл с визитом знакомства, что уже само по себе было делом небывалым.
Забавно было видеть, как он вжал голову в плечи, застыл от неожиданности на пороге.
- «И тут живут интеллегентные люди?! – воскликнул он не удержавшись, - я бы за мешок золота не пошёл бы сюда!»
Любопытно, что же он сказал, посмотрев на жильё соседей первого этажа с другой стороны арки, которым из их единственной комнатушки надо было спускаться на этаж под землю чтобы попасть в кухню-ванную-туалет. Да мало ли чудес можно увидеть в бывшем стольном городе Петербурге.
Тётя Ляля безуспешно ходила по инстанциям в исполкоме, добиваясь новой жилплощади вместо этой жуткой дыры, которую они получили в обмен за свою комнату в коммуналке.
Дверь в неё, отдельная от подъездов дома, выглядела шикарно, в стиле начала века. Она была двойной, а между первыми и вторыми створками, по нынешним понятиям, можно было устроить большой гардероб. Пол выложен красивым кафелем, а дальше неожиданно начиналась лестница, ступеней в семь, и снова высокая дверь, за которой красота заканчивалась. Зато сразу следовал узенький проходик между кухонной плитой и дверью туалета, шириной как раз с эту дверь, сметающую на лестницу того, кто был у плиты, если из туалета выходили без предупреждения.
Большое окно с двойными рамами и широким пространством между ними, света не давало. Оно выходило под ту самую сквозную арку, в которой стояло шесть огромных мусорных баков для всего дома. Окно никогда не открывали целиком, а использовали как холодильник, потому что под аркой холодно и ветрено было всегда, даже жарким летом.
Сразу после окна стояла большая чугунная ванна на высоких ножках-завитушках, под которой, в недоступности, долго копилась пыльная история этого жилища.
Обычно ванна была сверху закрыта самодельной фанерной крышкой, изображающей кухонный стол. Над ней на стене висели самодельные же полки с кастрюлями, тарелками и банками, по роли - кухонный шкаф, до которого, из-за ширины и высоты ванны, добраться было можно разве что дяде Стёпе.
Когда кто-то хотел выкупаться, вся посуда перекочёвывала с фанерной крышки на полки, крышка поднималась, ванная закрывалась пластиковым занавесом. После чего, попросив остальных какое-то время на кухню и в туалет не ходить, надо было плотно закрыть двери в комнаты и на лестницу, и как можно быстрее получать удовольствие, если не коробила отбитая и протёртая до черноты эмаль этого «античного сокровища». Можно было догадаться, что кухня и ванная и туалет странной квартиры были устроены на бывшей лестничной площадке.
За ней шла первая комната, с окном большим и красивым, но тоже выходящим под арку, и потому совершенно бесполезным, всегда закрытым тяжёлыми шторами. Наверное, когда-то тут были прихожая и гардероб, а теперь гостиная и спальня молодой семьи. Последняя в анфиладе комната, спальня тёти Ляли, уже имела два полноценных окна во двор-колодец.
А причиной этого ублюдочного счастья...