Январь стелил холодным одеяло
Луне уснувшей пьяно, на боку.
Я любовался сквозь изгиб бокала
На девичью молочную щеку.
И в этих пьяных громких хороводах
Пытался убежать от пустоты.
Осипши, гнал свой разум: Ходу! Ходу!
А он издох, нажравшись клеветы.
Казалось, лишь Она тогда спасала.
Я мерно слеп на окружавший мир.
Любовь была, но вдруг ее не стало.
Рассыпан в тлен очередной кумир.
Взыграла боль, уже вполне привычно:
Наполнила трепещущую грудь.
Быть может, буду пить, что так логично,
При том, что мне сегодня не уснуть.
В сыром углу пустого ресторана
Проспится бородатый музыкант.
А я гляжу сквозь выпуклость бокала,
Увидев, в дверь вошедший, женский бант -
Она вошла, в объятиях другого.
Все мне на зло! Я предаюсь греху…
Две рюмки водки… И ему два слова…
И ей ладонью в бледную щеку.