То, что цензура не пропустит,
Придётся сохранить в столе.
И где-нибудь, нажравшись устриц,
Читать и прятать в подоле.
И вспоминая Сашу-Пушку,
Его дразнили, пару слов
Произнесу теперь в подушку.
Из оцензуренных ослов
Знавал я одного писаку,
Он сам пописывал стихи
О боженьке и Исааке,
Того, что чуть не принесли
Тому же богу в жертву. К ночи,
Изрядно принявши на грудь,
Тот цензор вздумал опорочить
Очередную жертву. Будь
Он не настолько бы обужен,
Прислушался б к утиным КРя,
Не сел бы оглушенно в лужу.
К.Р. ведь родственник царя.