В моём мозгу правят какие-то содом, шабаш и кутерьма,
Он, конечно, слегка ворчит, недовольничает, даже иногда ругает в голос,
Но так, осторожно, чтобы всё тут же стёрлось
И всем было понятно, что он молчит и, в целом, от своего правительства без ума.
Так же, как и когда-то был без ума
От имени с внутренней стороны кольца,
Которое безжалостно вывели, не оставив ни одного знакомого мне лица,
В моем телефоне, ставшим для меня, как тюрьма.
Не оставив ни одной мне знакомой фамилии, циферки и словца,
Ни одной проклятой смски и ни одного чертового звонка,
Как будто они просто исчезли, достигнув своего потолка,
И, в связи с этим, решив, не доживать до конца.
Так же, как и когда-то, решив не доживать до конца,
Конечно, ворча, недовольничая, и ругаясь в лицах,
От имени с внутренней стороны кольца,
В моём мозгу правят какие-то содом, шабаш и небылица...