В азиях я говорил с тобой,
Глаз Голубой:
в европах встречаются с Карим
и с Черным Глазом -
они меня на площадях искали,
в глуши библиотек,
они мне щедро подвиги сулили
во имя Азии,
страницами мне в душу
боли лили
и в мысли влазили
Конфуций
и ацтек.
Не лучше ли,
отринув имена,
уйти в орнамент
безначальных знаков?
Пить сладкое,
не обижая дна,
любить шенгель,
не предавая маков?
Наитием воспринимая мир,
цвета вещей не утруждая смыслом,
из чистых звуков
сотворив кумир,
смеяться - песнями
и плакать - свистом?
Но хлыст и выстрел
отвечали - нет!
Звук обнажает скрытые смятенья:
и боль и злоба -
каждое явленье
имело
цвет.
Не разобраться в них -
цвета кишели!
Грудь открывая,
обнажая шею,
иди, пока не поздно,
к простоте.
Увериться в неясной правоте
тех, кто не хочет
ни отмщенья
и ни сочувствия к своей судьбе.
Вступаешь в свет,
становишься мишенью
и - поразительно
легко тебе.
Из тьмы огней
глядит прищурясь мрак,
отсвечивая оптикой прицела.
И свет воспринимается,
как целое.
Делимое наотмашь -
ты и враг.