Небо слезится промозглою моросью.
Время торопится с бешеной скоростью.
Бьется, как молот в висок.
Грязью, как маслом, дорога помазана.
Руки веревкой пеньковою связаны.
Нудно скрипит колесо.
Гордо Изольда поднЯла головушку,
Лишь бы на миг улыбнулось ей солнышко.
- Боже, Перун! Помоги!
Ласковый лучик, пробейся сквозь марево,
Душу расплавь, раскаленное зарево.
Я вас прощаю, враги.
Небо молчало, лишь сыпало сыростью,
И не расщедрилось Божьею милостью.
Милая, честь сбереги!
Серой толпою телега окрУжена,
Злоба людская сплетается в кружево.
- Ведьма! – кричат ей в глаза.
Только б стерпеть, здесь не к месту рыдания,
Жаль, не дождаться уже сострадания.
Катится тихо слеза.
Вот и помост, где костер уготован ей,
С факелом кат, хоть движения скованы,
Блеск торжествует в глазах.
Рядом священник с папирусом скрученным.
Взгляд из подлобья, как будто измученный.
Лишь приговор, как гроза.
Глас инквизитора сиплый и лающий,
Взгляд палача, злобой испепеляющий.
Щерится папская рать.
С мужеством девушка с миром прощается,
Гулко слова палача отзываются
- Ведьму сожженью предать.
В небо Изольда глядит умоляюще.
- Боже, Перун! Дай же знак ободряющий.
Факел приблизил палач.
Вмиг небеса загремели раскатами,
Воды с небес полилИся ушатами.
Небо сорвалось на плач.
Молния в ката, как в щепку, ударила.
Испепелила, в мгновенье зажарила.
В стане врагов суета.
Вмиг засветилась Изольда от радости.
Взвилась душа в поднебесье от святости.
В небе Перун хохотал.