Был ли Дарвин панком? Интервью с панком-палеонтоло

Фото: © Michael KAPPELER / Getty Images


Был ли Дарвин панком? Интервью с панком-палеонтологом Грегом Грэффиным
 
Дэвид Biello | 28 сентября 2010

Эволюционный биолог и вокалист панк-рок группы Bad Religion объясняет, почему нет хороших песен о науке и как эволюция может быть руководством к жизни

Примечание редактора:Расширенная версия интервью появится в ноябрьском выпуске 2010 Scientific American.

Имя: Greg Graffin
Должность: вокалист (и автор текстов) панк-рок группы Bad Religion, профессор, преподаватель наук о жизни*, эволюционной биологии и палеонтологии в Калифорнийском университете, Лос-Анжелес
Местожительства: Итака, N.Y. и Лос-Анжелес

* Список наук о жизни можно посмотреть в англоязычной вики, поскольку он слишком длинный, чтобы его здесь помещать:
 http://en.wikipedia.org/wiki/Life_sciences


Как связаны эволюция и панк-рок?

И там, и там вы бросаете вызов авторитету, вы бросаете вызов догме. Это процесс коллективного открытия. Это обсуждения, это эксперимент, и это проверка утверждений, которые могут быть ложными.

В новой книге «Эволюция Анархии: вера, наука и неправильная религия в мире без Бога» вы говорите об «анархическом избытке жизни». Что вы подразумеваете под этим?

Подвох в том, как говорить о естественном отборе, не подразумевая жесткость закона? Мы прибегаем к нему почти как к действующему лицу, почти как к богу. В самом деле, можно заменить словом «бог» «естественный отбор» во многих работах по эволюции, и можно подумать, что вы слушали теолога. Это рутина, которая, мы знаем, не существует, но мы все равно изучаем его: из генетических мутаций и некоторых действующих сил отбираются наиболее благоприятные. Это просто неполное объяснение того, что происходит. Мы должны перестать думать о закономерности поведения и принять неожиданности.

Был ли Дарвин панком?

Он был большим пуританином из-за английской викторианской культуры, но уверен, ему нравилось дружить с радикалами. Это как вид фанатов панка, которые подпирают стену и никогда в жизни не отрываются в танцах, но любят музыку, и это их определяет. Дарвин, возможно, был такой созерцательный и задумчивый анти-авторитарист.

Есть ли какие-нибудь хорошие песни о науке?

Нет, я не знаю ни одной. Большинство авторов, которые были достаточно удачливы, чтобы их песни звучали по радио или были широко услышанными, ничего не знают о науке. В лучших песнях есть большая доля метафор. В большинстве песен о науке этого нет. Как «She Blinded Me With Science». Это глупая песня, не в обиду Thomas Dolby.

Как эволюция может быть руководством к жизни?

Когда вы выигрываете в лотерею, никто не просит вас объяснить это. Если у вас трагедия, все хотят знать, почему. Каждый хочет, чтобы вы это объяснили. То, как вы это сделаете, какую историю или изложение фактов приведете, зависит от вашего мировоззрения. Окаменелости дают мне большое утешение в трудные времена. Они помогают мне понять, что нынешняя драма на планете - только один из эпизодов цикла. В конце концов, жизнь продолжается даже после катастрофы. Это дает мне успокоение. Не спрашивайте, почему.

Зачем было писать эту книгу?

Эволюция играет важную роль в том, кто я, как человек. Я осознаю, что у меня есть аудитория, и у меня есть желание писать о науке и попытаться сделать ее привлекательной для широкой аудитории. Книга была для меня естественным опытом, хотя я не был уверен, каким образом это будет достигнуто. Я написал почти 200 песен с Bad Religion. Неважно, как вы смотрите на нашу историю, фокусом должна стать попытка по капле влить некоторые из тревожных реалий о мире, некоторые из последствий эволюции в художественной формат, чтобы это можно было передать людям, которые никогда не будут изучать эволюцию.
Это моя цель: чтобы люди, способные иметь мотивацию и интерес к науке, осознали различные факты об их природном мире. Это миссия просвещения.

Как эволюция и панк-рок связаны?

Они похожи — чувство, испытываемое в сообществе панк-рокеров в подростковом возрасте, и чувство, которое я все еще получаю сегодня, когда нахожусь в сообществе ученых-скептиков. В обоих случаях вы бросаете вызов авторитету, вы бросаете вызов догме. Вы бросаете вызов доктрине, чтобы добиться прогресса.
Увлекательность науки в процессе. Это социальный процесс. Это процесс коллективного открытия. Это обсуждение, это эксперимент, и это проверка утверждений, которые могут быть ложными. Это величайшая основа общества.

Вы описываете эволюцию как «водопад». Что вы подразумеваете под этим?

Я живу в штате Нью-Йорк, и у нас много водопадов. У меня много любительских фотографий. Вы можете вернуться в ту же точку и снять такую же картину водопада, но это другой день, и эта проклятая штука никогда не выглядит так же. Потому что это постоянно движущийся процесс. Влияет не только климат и сколько дождя выпало ночью, но и растительность, и географические факторы — сколько ила или гравия, или камней в русле. Есть так много причинных факторов, что трудно получить одинаковое изображение дважды.
Это постоянно меняющаяся система. Вся жизнь такая же. У нас та же проблема, когда мы пытаемся сделать снимок жизни. Мы добились очень хорошего разрешения для окаменелостей за последние 50 лет. Теперь мы можем получать моментальные снимки. Мы можем смотреть на жизнь в рамках времени, начиная хотя бы с докембрия. Многие древние биологические сообщества, с точки зрения пищевых цепочек, видовой вариативности и биомассы, делают то же, что и современные сообщества. И все же картина выглядит совершенно по-разному.
Эйнштейн сказал: «Чтобы наказать меня за презрение к авторитетам, судьба сделала меня авторитетом для себя самого». Разве наука просто не другая форма власти?
Это замечательно отражает напряжение: Как приобщиться к власти, не став авторитарным? Нет ничего плохого в том, чтобы быть правильной властью. Тем, кто готов без колебаний отбросить всё — даже если это было делом всей его жизни — потому что было сделано новое открытие. Это лучший вид власти. Худший вид власти — неосведомленный самодержец, подобно Иосифу Сталину.
Многие ученые соответствуют этому, но политические лидеры — вряд ли.

Очевидно, что вы про-эволюционист и про-естественник, а как насчет анти-технологий? Ваша самая известная песня "21st Century Digital Boy" высмеивает нашу эпоху гаджетов.

Нет, мы любим технологии и гаджеты. Мы используем иронию в 60 процентов нашей музыки. "21st Century Digital Boy" — это ирония, характеризующая современную молодежь. Несмотря на то, что песня была написана в 1990 году, стало ясно, что именно на молодежь будет влиять хорошее и плохое в цифровых технологиях. Это, наверное, потому, что мы так сильно любим видеоигры.

Что вы думаете о синтетической биологии/генной инженерии? Будут ли у нас 22-века-био-мальчики?

Величайший вклад генной революции — применение в промышленности. Разновидности, которые мы можем получить путем манипулирования с генами, вставляя их в клетки. Это только начало, я думаю. Теоретически, парни, которые действительно хорошо программируют видео-игры, которые целыми днями пишут коды, смогут в будущем создавать организмы. Они могут стать поколением создателей кодов. «Папа работал в EA Games, но я работаю в компании Genentech». Это вполне возможно, это захватывающее время.
Но все это чревато как большой опасностью, так и потенциалом для хорошего в захватывающее время. Эти вещи так же опасны, как и хороши.
Обширен горизонт терапевтического лечения. Генная революция была в значительной степени халтурой, но это еще начало игры. Пока еще не так много генной терапии. Мы только начинаем получать контроль над самим геномом, в основном вируса, например. Мы должны умерить наши ожидания, но в то же время помышлять о многом.