На грани

 

 Женщина завершена:
 Тело

 В смерти одето улыбкой итога,
 Призрак выбора греков

 Струится свитками тоги
 Босые

 Ступни возвещают:
 Всё. Мы пришли. Путь окончен.

 Каждый мёртвый ребёнок белой
 Змейкою свёрнут

 У иссякших молочных крынок
 ВобралА их в себя,

 Закрыв лепестки, словно роза,
 В остывающем парке,

 Где так запахи кровоточат
 Из глубокой гортани ночного цветка.

 Луне беспокоится нечего.
 Из капюшона черепом

 Щерится, всё повидала.
 Ширятся чёрные трещины.

Перевод В.Емелин
 
Грань

Доведено до совершенства,
 Мертвое

 Женское тело одето в улыбку
 Достижений, и греческий выбор

 В свитках тоги ее стpуится.
 Нагие

 Ступни как бы вещают:
 Мы дошли сюда, и довольно.

 Белые змеи мертвых детей,
 Каждый у крынки

 Опустошенной молочной,
 Свернуты. Их

 Как лепестки, она в себя сложила,
 Словно роза в саду, закрываясь

 В час, когда запах сочится
 Из пастей разверстых цветков ночных.

 Луне, из костяного капюшона
 Глядящей, не о чем грустить.

 Ко всему привыкла луна.
 Трещины черные ползут.

Перевод Г.Иззьер


Край

Женщина совершенна.
  На её мертвом

 Tеле улыбка завершённости,
 Иллюзия греческой необходимости

 Струится в складках её тоги,
 Её босые

 Ноги как бы говорят:
 Мы прошли так много, и это – конец.

 Мертвые дети свернуты белыми змейками
 По одному у каждого маленького

 Теперь уже пустого кувшинчика от молока.
 Она сложила их

 Назад в своё тело, как закрывающиеся
 Лепестки розы, когда в саду

 Сгущается аромат, кровоточащий   
 Из глубоких сладких зевов ночных цветов.

 Луне не о чем печалиться,
 Глядя из-под костяного чепца.

 Она уже всего навидалась.
 Её зрачки следят сверху в ожидании.

 Перевёл Г.Казакевич


Край
Дэмиэн Винсачи
 Женщина теперь совершенна
 Ее мертвое

 Тело несет на себе улыбку завершения
 Иллюзия греческой неизбежности

 Скользит в ткани ее тоги
 Ее обнаженные

 Ступни будто бы говорят:
 Мы прошли столь долгий путь, теперь это кончено.

 Каждое мертвое дитя свернулось белой змейкой
 У своего собственного

 Кувшинчика с молоком, теперь пустого
 Она завернула

 Их обратно в свое тело – так лепестки
 Розы закрываются, когда сад

 Застывает, и ароматами кровоточат
 Сладкие, глубокие глотки ночных цветов.

 Луне не о чем печалиться,
 Глядя из своего костяного чепца.

 Она привыкла к таким вещам.
 Шелестят ткани ее траурного платья.

Перевёл Д.Винсачи



 ЗА КРАЕМ



 Эта женщина достигла совершенства.

 Ее мёртвое

 Тело несёт улыбку свершения без тревоги.



 Иллюзия греческого свободного выбора

 Стекает по складкам твёрдой

 Туники. А босые ноги



 Твердят: мы дошли. Всё.

 Мёртвые младенцы, как белые змейки –



 Каждый у своего пустого

 Кувшинчика – свернувшись, лежат.



 Она их втянула в себя. Обратно. Снова.

 Так лепестки розы смыкаются, когда сад



 Застывает, и запахи кровоточат

 Из глубокого сладкого горла ночного



 Цветка. Луна не грустит ни о чём.

 Над глазами – мраморный капюшон.



 И не такое она видала!

 И трещины на ней становятся всё черней...

 5 февраля 1963

 Перевёл В.Бетаки




 Edge

 The woman is perfected.
 Her dead

 Body wears the smile of accomplishment,
 The illusion of a Greek necessity

 Flows in the scrolls of her toga,
 Her bare

 Feet seem to be saying:
 We have come so far, it is over.

 Each dead child coiled, a white serpent,
 One at each little

 Pitcher of milk, now empty.
 She has folded

 Them back into her body as petals
 Of a rose close when the garden

 Stiffens and odours bleed
 From the sweet, deep throats of the night flower.

 The moon has nothing to be sad about,
 Staring from her hood of bone.

 She is used to this sort of thing.
 Her blacks crackle and drag.