Живет квартира мотыльками...
Так, окна – в парк.
И я сижу почти нагая.
Да нет, не жарко.
Его оставил благородье,
и мой удел –
быть женщиной: тянуть поводья,
и гнуть прицел.
И руки вкровь стирать об мыло,
и гнать тоску,
и слез нахлынувшую милость
стирать к виску.
И в пламени короткой ночи
себя спасать.
Надеяться, что очень-очень
умею ждать.
Молиться Богу, потому что...
к кому еще?
Ведь всполох дня навыстрел дружбы -
не подслащен.
Из сотни письменных свидетельств
не вырвешь суть.
В остатке - женщины и дети,
и как-нибудь...
И вот летят осколки веры
вразрыв, всерьез, -
в оттенки Алого и Грея,
Гуд бай, Адьес!