Старик ехидный поутру проснувшись
Одевшись в мятое пальто, попивши кофий
За хлебом, значит, он спустился в город вниз
Без хлеба – не еда, а ад, хлеб – голова всему
Попутно плюнув в нищего – на плешь ему
Громоподобно и сурово просморкавшийся
По Аничкову вверх прошаркал дедушка
До булочной добрёл, задуло ветром вдруг
Там крякнул, гаркнул: - Свеженького дайте мне!
Потом измял руками всё лежащее
Понюхал и вздохнул, полез за денюжкой
Дрожащими ногтями выскреб пенсию
И две десятки он за булку выдохнул
И скорбно прослезился – ведь последние
А булка восемнадцать, кстати, стоила
Дед, почесавшись хмуро, глянул кто за кассою
За кассою сидел рот напомаженный
Дешевою китайскою помадою
Он скрипнул: - Сдачи нет, готовьте мелочью!
Как сдачи нет?! - оторопело булькнул ртом
Старушки загалдели-загундосили:
- Да не задерживай ты очередь, бирюк такой
Их лица выражали нетерпение
И, оглядев овалы их он понял, что каюк ему
- Да нету сдачи, ну мужчина, что вы тут!
- Возьмите вы конфетку вместо мелочи!
- Да не нужна конфетка, дайте сдачу мне!
- Да нету, вот и всё, идите на фиг вы!
И не дала ему ни сдачи, ни копеейчки
И лик его покрылся вдруг испариной
- Не додала ты мне! Не додала мне двух рублей!
- Не додала! – Пошёл ты на фиг, дятел долбаный!
Сжав кулаки, и плечи свои выпрямив
Скулой задрыгал дед не в шутку, а всамделишно
- Ты проститутка, я убью тебя, зараза ты!
И вышел вон из булочной на улицу
Тряслись все члены тела, рук и ног его
И челюсти зубами громко щелкали
- Я отомщу тебе, блудница толстожопая!
- Порежу всех на мелкие рогалики!
Домой зашедши, дед схватил пилу скорей
Да не простую, Дружбою – зовётся ведь
И выскочил обратно пулей он
Бежав по мостовой, пугая нищего
Ворвавшись в булочную, хохотать он стал
Сквозь зубы процедил: - Сейчас поплачете
И дёрнул за завод пилу великую
Да позабыл, что нет бензина там давно уже
Старушки взвизгнули: - Ой, убивают, мамочки!
На пол как каракатицы попадали
А дед меж них ходил с бензопилой своей
И тыкал в рыла правдой очень горькою