Когда я был в этнографической экспедиции после третьего курса истфака, с нами произошел один странный случай, которому до сих пор нет никакого объяснения. А дело было так.
Поехали мы летом в далекую сибирскую деревеньку Утехино собирать фольклор - местные сказания, былички и песни. Деревня располагалась на живописном берегу тихой речки, мирно катившей свои воды вдоль пологих берегов, а с другой стороны ее плотной стеной окружал хвойный лес, простиравшийся на сотни километров. До нее можно было добраться по одной единственной проселочной дороге, проложенной лесорубами через лес или по воде. Утехино насчитывала дворов пятьдесят, и все они располагались в один ряд, и тоже на одной единственной улице, которая пролегала по берегу реки. Короче, глушь несусветная!
У нас с собою были палатки, и мы сразу же облюбовали за деревней живописную лужайку, на которой решили разбить наш лагерь. Нас не смущало, что рядом примерно в пятидесяти метрах от выбранного нами места находилось деревенское кладбище, заросшее густым кустами черемухи и сирени. Палатки были быстро натянуты на колья, на берегу реки был поставлен флагшток, сделанный из подобранной на дороге жерди, и вскоре на нем затрепетал флаг с наименованием нашего института. Однако, сельчане, узнав о цели нашего приезда, оказались на редкость гостеприимными и приветливыми людьми. Они наперебой стали зазывать нас к себе, предлагая поселиться в их деревенских избах или на сеновалах, при этом запугивая нас всяческими страшилками. По их разговорам выходило, что на поляне по ночам могут появляться русалки, которые водятся в реке, и прочая водяная и лесная нечисть, и тогда нам мало не покажется. Некоторые, особенно девчонки, струсили и пошли на постой в деревню с нашим преподавателем и руководителем группы Валерием Семеновичем, а я и еще несколько отчаянных парней и девчонок, таких как Светка Осокина, Маринка Рогозина и мой друг Сашка Мамичев, остались жить в палатках. Очень уж нам захотелось увидеть нечистую силу, как говорится, воочию.
Вот так и стали жить-поживать: днем по деревне ходим, фольклор собираем, а вечером у своих палаток костры жжем, да на гитарах играем и песенки поем. Местные ребята тоже собирались на наш огонек, и приносили с собой, кто картошечки, а кто самогоночки. Естественно, они пытались ухаживать за нашими девчатами, но как-то у них это неуклюже получалось, - только и могли предложить на мотоциклах покататься. А где было кататься? По одной улице из конца в конец? Или до клуба, где каждый день показывали только один из двух имевшихся у местного киномеханика фильмов – или «Чапаев», или «Бег иноходца»? Девчатам это вскоре надоело, и они перестали обращать внимание на местных парней и на их предложения. А парни, в свою очередь, обиделись на несговорчивых девчат и перестали приезжать по вечерам на своих допотопных мотоциклах. Без местных сразу стало как-то скучновато, и мы начали тяготиться своим институтским сообществом.
Чтобы как-то разнообразить наш быт, иногда перед сном мы ходили купаться на речку голыми. Раздевались в прибрежных кустах мальчики и девочки отдельно, а затем сплывались вместе и дурачились от души. Это было довольно пикантным и романтичным занятием. Даже не занятием, а неким таинством, которое очень возбуждало и щекотало нервы. Плывешь и думаешь, - а вдруг сейчас тебе навстречу из-за камышей русалка выплывет или сам дедушка водяной? Схватит тебя за ногу и поминай, как звали. Страшно делается от таких мыслей, аж жуть! Но тем и интересно было ночное купание, когда чувствуешь неведомую опасность, исходящую от воды. Однако, когда вместе с тобой в этой таинственной черной воде плавают и плещутся твои друзья и подружки, все страхи куда-то сами собой исчезают, а на смену им приходит безудержное веселье и бравада.
И вот в самый разгар такого веселья, обычно кто-нибудь из парней, как крикнет: «Караул! Меня сейчас за ногу русалка цапнула!», или: «Спасите! Тону! Меня водяной на дно тянет!» Девчата из воды с визгом кидались на берег, а мы, прыская и угорая от смеха, смотрели, как на берегу матово мелькают их голые задницы. Забавно? Еще как! От испуга наши девицы обычно быстро приходили в себя и понимали, что их в очередной раз разыграли. Но дулись не долго, и уже на следующую ночь опять шли с нами купаться нагишом при условии, что мы не будем их больше пугать. Но мы никогда не держали слово, и в следующий раз все происходило точно так же.
Однажды Сашка Мамичев приволок из деревни шкуру черного козла. На наши расспросы для чего она ему понадобилась, он загадочно молчал и только усмехался. Но вот наступил вечер. Мы, как обычно, развели костер и стали готовить нехитрый ужин. Димка смотался в деревню за самогоном. Когда ужин был готов, все сели за импровизированный стол, сколоченный из досок, и только тут заметили, что нет Сашки Мамичева. Все были очень голодны и ждать его не стали. Мало ли куда отлучился взрослый парень? А может у него какие-то дела в деревне? После ужина все разбрелись по своим палаткам и предались обычным своим занятием. Мы с ребятами засели играть в карты, как вдруг, со стороны кладбища услышали страшный визг. Мы сразу же поняли, что кто-то напугал наших девушек, имевших обыкновение перед сном гулять в том районе. Не сговариваясь, все выскочили из палатки и побежали в сторону, откуда доносился крик. На улице было довольно светло от только что взошедшего месяца, и мы увидели, как от ветхой кладбищенской ограды отделились два силуэта и двинулись нам навстречу. Это были Светлана и Марина. Лица их были залиты слезами, они дрожали от страха, говорили сбивчиво и несвязно. Мы взяли их под руки и повели к костру. Только там, немного успокоившись, они нам рассказали, что на кладбище на них напал самый настоящий черт. По их словам, когда они удобно устроились на скамеечке для родни покойных и закурили, из-за соседней могилы неожиданно выскочила черная фигура с небольшим хвостом, с козлиными рогами, и со страшной рожей, да как заржет по лошадиному. Девчата, конечно, испугались не на шутку и завизжали что есть мочи, а черт, как неожиданно появился, так также неожиданно куда-то сгинул. Вот такая история.
Девчат согрели оставшимся от ужина самогоном и те вскоре окончательно успокоились. Только выяснилось, что Марина после испуга начала заикаться.
Спать совсем не хотелось, ночь стояла чудная, и я пошел на берег реки, помечтать и подышать свежим воздухом. Прислонившись к флагштоку, я стоял, любуясь лунной золотистой дорожкой протянувшейся по воде, как вдруг услышал подозрительный шорох, доносившийся из ближайших кустов. Потом увидел, что из прибрежных кустов появилось странное существо все в черном. Существо несло в руках козлиную голову с огромными рогами. Я присел на корточки и подал голос. Существо, заметив, что оно обнаружено, двинулось в мою сторону и, высоко подняв над собой козлиную голову, стало угрожающе завывать нечеловеческим голосом:
- Я страшный Шмыгало-Пыгало! Король царства мертвых. Пришел забрать твою душу. Молись несчастный, час твой близок!
Недолго думая я выдернул из земли длинную жердь флагштока и дважды со всей силы, какая у меня нашлась, огрел страшилище поперек хребта, отчего существо дико взвыло и брякнулось на землю, выпустив из своих лап козлиную голову.
- Леха, ну и дурак же ты! Я ведь только попугать вас решил…, - простонало поверженное на землю Шмыгало-Пыгало. И только тут я понял, что в образе страшного существа передо мной лежит и корчится от боли Сашка Мамичев.
- Так, это ты на кладбище наших девчонок напугал? – сообразил я.
- Да не был я ни на каком кладбище, – ответил Сашка. – Я в лагерь шел. Думал, вот визгу будет, если кто увидит такое страшилище! Ты что мне не веришь?
- Да, хороши у тебя шуточки, если от них люди начинают заикаться.
- Ну, знаешь, ты меня тоже хорошо приложил. А еще другом называешься, - оправдывался Сашка, пытаясь разогнуть ушибленную спину и встать на ноги.
Вид у Сашки был одновременно и комичным и плачевным. К тому же от него жутко воняло козлом, а вся рожа была вымазана в саже. Вообщем, без слез не взглянешь.
- Как же тебя угораздило залезть в эту дурацкую шкуру? – с удивлением поинтересовался я у Сашки.
- Ну, вот, залез и зашнуровался как ботинок... Сам видишь. А теперь не знаю как из нее буду вылазить.
Я, конечно, как близкий друг и товарищ помог ему снять и спрятать страшные доспехи Шмыгало-Пыгало. Шкуру и голову козла мы просто утопили в воде. Затем и Сашку я заставил отмываться в речке. Пока тот плескался и фыркал в воде, избавляясь от козлиного духа и сажи, я сходил в лагерь и проверил обстановку. В палатках уже были потушены фонарики, - видимо все спали. Потом я снова вернулся на берег. Сашка уже закончил водные процедуры и сидел в одних плавках на бревнышке, ежась от холода. Каким-то жалостливым голосом, - а это было совсем не похоже на самоуверенного и заносчивого по натуре Сашку, - он стал умолять меня не рассказывать никому о ночном происшествии, поскольку сам оказался в роли пострадавшего от своей собственной выходки. Я ему пообещал хранить тайну до исхода дней своих, оставшихся, по крайней мере, до окончания экспедиции.
Наутро в нашем лагере неожиданно появился руководитель экспедиции Валерий Семенович. Его суровый вид не предвещал ничего хорошего. Он построил всех у палаток и суровым голосом спросил:
- Ну, а теперь я жду, кто из вас мне объяснит, что это за «Шмыгало-Прыгало» прошлой ночью появилось в лагере и напугало двух ваших сокурсниц до такой степени, что одна из них стала заикаться? Довожу до вашего сведения, что Марину Рогозину сегодня утром увезли в райбольницу. У нее сильный стресс на почве внезапного испуга. – И не услышав от нас ответа, риторически воскликнул: Ну, что? Доигрались?
Мы с Сашкой удивленно переглянулись. Откуда наш «препод» мог знать такие подробности ночного происшествия? Тем более все «концы» были надежно спрятаны, как и положено, – в воду. Может кто-то заложил?
Объяснение оказалось неожиданным. Выяснилось, что Маринка и Светка ночевать в лагере не остались, а после отбоя подались в деревню. Там они обо всем доложили Валерию Семеновичу. А тот в свою очередь отвел показать заикающуюся Марину к одной знахарке-ведунье Кузьмичне, которая рассказала, что в этих краях так напугать девушку могло только одно таинственное существо - Шмыгало-Пыгало, которое подстерегает лунными ночами всех припозднившихся около деревенского кладбища. Так кто это был на кладбище до сих пор неизвестно – Сашка Мамичев или то самое таинственное Шмыгало-Пыгало, о котором поведала Валерию Семеновичу деревенская ведунья?
(2012)