Тебя обниму и пойму, как это жестоко, –
Все тикают часики, время бежит,
И уже – одиноко…
Смотрю и не вижу, не чувствую липы цветенья,
Вот нежность с горы сорвалась – и нет сожаленья…
И снова крадется звериная радость
От черной работы: страдания, слезы –
В тетрадь, до седьмого, убойного пота –
Как пепел у гордой, такой одинокой Марины,
Настойчиво ищет сырую податливость глины –
В пространстве ваять города и чужие картины –
В толпу вновь швырять куски разбитого сердца,
И страсти рождать и сжигать –
Безумные герцы…
Постой, оглянись, не цепляйся за сказку,
И не гонись за химерами жаждущей плоти,
Все обреченные видят задолго развязку,
Кувыркаясь и падая в этом безумном полете…
Но зовет многократно сгорать
Тайна вечной любовной отваги –
Снова падать, и снова взлетать,
Возродившись на чистой бумаге…