Erich Kaestner_Hamlets Geist_перевод - Viktor Pister
В Тогенбурге слыл наш Густав Ренер
Не последней театральною звездою.
Был отцом героев он на сцене.
Хоть не молод, но ещё хорош собою.
Все его хвалили, даже критик.
В нём почти что не было изьянов.
Только вот любил наш Ренер выпить.
Когда были деньги – был он пьяным.
Как-то в Гамлете, играя духа папы,
Ренер, надышавшися этила,
Без плаща и босиком, но в шляпе,
В дупель пьяный вышел из могилы.
Гамлет был немного озадачен
(дух отца сегодня был не в духе)
и ушёл со сцены, чуть не плача,
по пути заламывая руки.
Ренера втащили за кулисы
И, пообещав ещё чекушку,
Упросили быль его потише,
Подложив под голову подушку.
Дальше шло, как будто, всё по плану.
Ренер спал и не мешался боле.
Но проснулся, всё же, слишком рано,
Выйдя с бодуна совсем из роли.
Короля он сбросил прямо с трона,
Гамлету он шпагу поломал,
С королевы он сорвал корону
А с Офелией он танго танцевал.
Труппе было точно не до смеха.
Публике же было всё равно.
Ведь такого колоссального успеха
Пьесса не имела уж давно.
Большенство имело даже мненье,
Что им стал понятен смысл творенья.
-------------
Оригинал:
Gustav Renner war bestimmt die beste
Kraft am Toggenburger Stadttheater.
Alle kannten seine weisse Weste,
alle kannten ihn als Heldenvater.
Alle lobten ihn, sogar die Kenner,
und die Damen fanden ihn sogar noch schlank.
Schade war nur, dass sich Gustav Renner,
wenn er Geld besa;, enorm betrank.
Eines Abends, als man Hamlet gab,
spielte er den Geist von Hamlets Vater,
Ach, er kam betrunken aus dem Grab,
und was man nur Dummes tun kann, tat er.
Hamlet war aufs aeusserste bestuerzt,
denn der Geist fiel gaenzlich aus der Rolle,
und die Szene wurde abgekuerzt.
Renner fragte, was man von ihm wolle?
Man versuchte hinter den Kulissen
ihn von seinem Rausche zu befreien,
legte ihn lang hin und gab ihm Kissen,
und dabei schlief Gustav Renner ein.
Die Kollegen spielten nun exakt,
weil er schlief und sie nicht laenger stoerte.
Doch er kam! Und Zwar im naechsten Akt,
wo er absolut nicht hingehoerte.
Seiner Gattin trat er auf den Fuss,
seinem Sohn zerbrach er das Florett,
und er tanzte mit Ophelia Blues,
und den Koenig schmiss er ins Parkett.
Alle zitterten und rissen aus,
doch dem Publikum war das egal;
so etwas von donnerndem Applaus
gab's in Toggenburg zum ersten Mal.
Und die meisten Toggenburger fanden:
Endlich haetten sie das Stueck verstanden.