Через несколько лет вдруг находишь особые грани
восприятия прошлого: было, и тем хорошо.
Тот, кто жив, остается фантомом, а кто умирает —
превращается в хлор, галоген, неметалл, порошок,
в элемент из таблицы Д.М., электрон или атом,
по учебнику — так.
Но важнейших реакции две —
обратимые-необратимые. (Станут понятны
много позже, потом). И не в химии, а в голове.
Через несколько лет понимаешь, что этот спектакль
был продуман от цвета кулис до соседей в ряду,
но Островский мне скучен, и я прохожу с Пастернаком
от "Высокой болезни" к "Живаго". Сжимаюсь. Расту.
Это свойство бумажных лекарств: принимать не глазами,
падать в текст, разбивая неумный и каменный лоб.
Был провален по литературе последний экзамен —
отличать дифирамбы от туберкулиновых проб.
Через несколько лет понимаешь — основы науки
это просто набор устаревших застывших клише.
Человек — это мысль.
Только чаще он — сердце и руки.
И воздастся по сумме в конечном итоге душе.